***


Я предполагала, что этот вопрос прозвучит, но все равно оказалась не готова.

– Снова будешь молчать? – Зимин подходит ко мне еще ближе.

Усердно вымешиваю тесто, не поднимая головы. У меня нет нормально ответа. Почему не отвечала? Да потому что испугалась. Испугалась, что влюблюсь. Уже один раз ведь вляпалась, зачит с легкостью бы вышло и второй. Услышав это Зимин у виска покрутит или просто посмеется надо мной.

Правым плечом чувствую его тепло. Настойчивый взгляд жжет висок. Черт! Нужно придумать что-то. И быстро.

– Я ничего не получала, – выходит хрипло, приходится прокашляться, чтобы вернуть голос.

– В смысле?

– Я не получала от тебя ни сообщений, ни звонков, кроме той недели, что мы общались.

– Как это? Я…

– Вот так! – выходит резче, чем планировалось, и я утопаю в липком тесте обеими руками. – Черт!

– Странно… – задумчиво произносит Дима.

Нужно заканчивать этот разговор.

– Подай еще муки, пожалуйста, – прошу, махнув рукой. Кисть ударяется о мускулистую грудь, и на черной футболке появляется след от теста.

Зимин смотрит вниз на эту красоту, а потом на меня. Открываю рот, чтобы извиниться, но он тихо хмыкает, словно говоря, что ничего страшного не произошло. Отлично. Возвращаюсь к своему занятию и пытаюсь снять с пальцев липкую массу.

– Муки? – переспрашивает Дима. Голос какой-то слишком веселый.

Поворачиваю голову и вижу, как он набирает жменю из бумажного пакета. Качаю головой, подразумевая, что он не посмеет это сделать, но Зимин растягивает губы в маньячной улыбке и кидает в меня сухой снежок.

Белое облако опускается на голову, даже на тесто попадает чуть-чуть. Вот уж спасибо. Угодил.

– Тебе конец, Зимин, – вытягиваю руки вперед, чтобы коснуться его, но Дима срывается с места. – Не уйдешь! – бросаюсь следом.

Оказываюсь быстрее Зимина и запрыгиваю ему на спину как раз у двери в коридор. Провожу испачканными ладонями по лицу Димы. Щеки, лоб. Затем шея. Трудно ему будет отмываться.

Дима не долго думая, подхватывает мои ноги, тем самым заключая в ловушку, и начинает кружиться на месте. Протяжный крик заполняет квартиру, и я, как сумасшедшая обезьянка, цепляюсь за Димкины плечи, чтобы не свалиться. Прижимаюсь грудью к его спине, а щекой к голове.

Смеется! Это придурок ржет как конь и продолжает вертеться словно чертова балерина.

– Хватит! – кричу. – Прекрати! Мы упадем, Зимин! Пожа-а-алуйста!

– Проси прощения, Ксю.

– Стой! Меня сейчас стошнит!

– Сначала волшебное слово, – веселым тоном говорит Зимин.

– Сам будешь убира-а-ать!

– Не то.

– Прости! Прости, Димочка! Прости-и-и!

Наконец карусель останавливается, и я медленно сползаю по его спине на пол. Не чувствую окружающее пространство, даже ног не чувствую.

Дима каким-то чудом ловит меня в объятия, прижимая к груди.

– Сейчас у меня перестанет кружиться голова, и я тебя убью, – пытаюсь говорить злобно, но выходит скорее жалко.

– Хорошо. Я подожду.

Зимин стоит ровно и уверенно, будто не вертелся только что, подражая Волочковой. Его сердце отбивает частый ритм под моей щекой, и со страхом отмечаю, что и мое бьется куда быстрее, чем должно. Нет! Это просто волнение и страх. Все потому что я боялась упасть.

– Ты знаешь, что муку с волос придется смывать холодной водой и я могу заболеть? – отстраняюсь от Зимина и недовольно поджимаю губы, глядя на него.

– Эм-м-м… – Дима собирает пальцем тесто с щеки и засовывает его в рот. – Вкусно! Когда уже будет готов пирог?

Закатываю глаза, а когда вновь смотрю прямо, чертово сердце пропускает удар. Его улыбка. Светлая, чистая и яркая. Слишком яркая для меня. Это нечестно!

– Когда кое-кто перестанет мешать мне, – отхожу обратно к разделочной поверхности к забытому тесту. – Режь ветчину, – строго произношу.

Лучше занять его чем нибудь, чтобы не отвлекал.

– Да, мем!

– И убирать на кухне будешь сам.

– Так точно, мем! – в меня прилетает крошечный кусочек ветчины.

Хватаю стоящую на плите рядом сковороду и замахиваюсь в сторону обидчика.

– Все-все, Ксю. Я понял, – смеясь, говорит Дима и наконец приступает к подготовке начинки, как положено, со всей ответственностью.


Выхожу из душа и с наслаждением вдыхаю аромат выпекающегося теста и теплой ветчины. Не переставая промакивать волосы полотенцем, вхожу на кухню и не без удивления замечаю, что все следы нашего с Зиминым пирогового побоища устранены.

– Этим запахом можно пытать. Долго еще? – спрашивает Дима, дотирая столешницу.

– Ты как раз успеешь душ принять, – подхожу к духовке и наклоняюсь, чтобы заглянуть внутрь. Тесто уже зарумянивается, а сыр превратился в жидкую жвачку. – Минут пятнадцать еще.

– Я чистый от природы.

Выпрямляюсь и внимательно осматриваю Зимина.

– Да ты что? – снимаю с его уха кусочек засохшего теста.

Димка усмехается и, стянув с моей головы полотенце, направляется в ванную.

– Не вздумай им вытираться, извращенец! – кричу ему вслед.

– А ничего, что это мое полотенце? – доносится насмешливый голос.

Серьезно? Его?!

– Черт, – шепчу, прикрывая глаза.

Неловко вышло. Ну, я же не специально. Просто одно белое полотенце трудно отличить от другого. Щеки теплеют, зубы впиваются в нижнюю губу. Это еще что такое? Вот уж дудки. Никакого смущения. Подумаешь полотенце… Всего лишь тряпочка. Тряпочка, которая касалась его тела и…

Хочется стукнуться головой о стол. Я словно героиня глупой девчачьей манги (прим.автора: Манга – японские комиксы, иногда называемые комикку.) Попили из одной бутылки? Непрямой поцелуй. Вытерлись одним полотенцем? Непрямой… секс? Так получается? Хотя скорее просто страстные ласки. Непрямые сексуальные ласки.

Бре-е-ед…

Вышвыриваю все эти глупости и образы Зимина под душем из головы и открываю навесной шкафчик. Лучше пока накрою на стол.


Все мои старания проходят зря, на кухне решаем не есть. Димка предлагает глянуть фильмец, но я только рада. Это избавит от необходимости разговаривать, телевизор станет отличной ширмой. И пусть общение для нас никогда не было проблемой, лучше держать все в рамках. В прошлый раз наши откровенные беседы закончилось моей личной катастрофой. Я не могу допустить, чтобы чувства проснулись снова.


Зимин с неописуемым восторгом на лице уплетает больше половины пирога и сыпет комплименты после каждого кусочка. Ну а я неустанно шикаю на него, потому что действительно пытаюсь смотреть фильм и вникнуть в его суть. «Девушка с татуировкой дракона». Мне все время хочется кривиться, глядя на экран, но перестать смотреть не могу. Сюжет затягивает. Очень сильно.

Убрав тарелку на стоящий рядом с диваном компьютерный стол, усаживаюсь поудобней, чтобы не отвлекаться от кинокартины, а Зимин с криком умирающего кита падает головой мне на колени.

– Это было божественно, но теперь я не могу дышать, – слабым голосом произносит Дима.

– Если не заткнешься, точно больше не сможешь, – отрывисто отвечаю, не в силах оторваться от экрана, потому что там такое твориться. Та-а-акое! Мама дорогая…


Титры медленно ползут по экрану, а я сижу с открытым ртом. Кажется, ненадолго связь с миром была потеряна. Вот это да.

Тяжесть в ногах вызывает дискомфорт, и я пытаюсь ими пошевелить, но что-то не выходит. Опускаю взгляд и… Рука дергается в мягких коротких волосах. Интересно давно я его тут наглаживаю?

Зимин с ангельским спокойствием дрыхнет у меня на коленях, касаясь губами открытой кожи ног. Его теплое дыхание похоже на нежнейшие поцелуи, и я снова уплываю в другую реальность, только на этот раз сотворенную этим парнем.

Как же он нравился мне всегда. Конечно я помню, что чувствовала рядом с ним каждый раз. Не важно, какие обстоятельства. Детская игра, его улыбка, голос по телефону, мимолетный взгляд. Мои ощущения всегда были одинаковы. Это прогулка по летним облакам. Полет вместе с каплями горной реки вниз водопадом. Радуга, берущая начало в душе.

Но я не могу поддаться этим чувствам. Дважды получалось их запереть, и сейчас главное не выпускать. Представим, что это все испытание моей силы воли. Выдержу, и мне больше никакие глупости типа любви и всей чувственной ерунды, что с ней связаны, не будут страшны.

– Зимин, – произношу, хватая его за нос и легонько тяну из стороны в сторону. – Я тебе не подушка.

Дима хмурит брови, явно не желая просыпаться. Наклоняюсь ниже, что эффект был максимально действенный.

– Я тебе сейчас ухо откушу, – рычу и активно тормошу его за плечо.

– Зайка, ну чего ты пристала? – бормочет Дима. – Давай чуток поспим и продолжим?

Что за бред он несет? Какая я ему зайка?

Зимин поворачивается, и его рука уверено ложиться на мой затылок. Касание губ к губам, как ослепляющий болью удар. Нокаут. Равновесие потеряно. Моя рука дрожит на его плече, и я не могу заставить себя пошевелиться.

Дерзкое движение языка, требующее ответа на поцелуй, приводит в себя.

– Офигел?! – грубо сталкиваю Диму с колен.

– Ксю? – он садится на диване и трет глаза, точно маленький мальчик, которого мама пинком разбудила в детский сад ни свет ни заря.

– Представь себе, – яростно выпаливаю я, ударяя руками по дивану.

– Пости, я…

Злость наполняет душу до краев. Сама не понимаю, чего так завелась, но остановиться не могу.

– Да нет. Это ты прости, что я не она. Занимаю тут заячье место. Ты уже наверное соскучился. Может, мне завтра переночевать где-то еще или просто погулять подольше?

– Ксю… – Зимин нервно разминает шею, отводя взгляд. – Я просто не до конца проснулся.

– Ага… А реальность оказалась не такой, какой бы хотелось.

– Перестань.

– Охотно, – укладываюсь на свою половину дивана у стены и укрываюсь тонким покрывалом по самые уши. Отчего-то в комнате стало так холодно.