— Мария, вас не узнать! Такая серьезная девушка утром и такая обворожительная сейчас. Приятно иметь дело с красивыми инженерами! — мужчина повернулся к Ольховскому. — Михаил Викторович, вы как хотите, а я беру свои слова назад. Вот видишь такую девушку, как Мария, и понимаешь, что несмотря ни на что готов получать от работы эстетическое удовольствие!

О чем именно были слова мужчины, я уточнять не стала. Вел он себя вежливо, потому я села за стол и сделала вид, что не заметила ремарку от господина Ольховского, оценивающе посмотревшего на меня:

— Ты прав, Влад. Определенно, у делового ужина должны быть свои плюсы. Посмотри на нашу Эльвиру. Уж она-то по части этих плюсов дока.

Мужчины улыбнулись. Я отметила, что Владлен неожиданно напряжен. Все-таки грань дозволенного он чувствовал, а Ольховская была ему не ровня. Улыбнулась и я, осторожно взглянув на блондинку. Занятая разговором с Димкой, слова друга она не услышала. Но судя по тому, как Михаил Викторович тонко растянул губы — высказывался в подобном ключе он не впервые.

Подошел официант и спросил, какой мне подать аперитив. Покосившись на стакан в руке Ольги, и себе попросила принести воды. В протоколе деловых ужинов я не разбиралась, так что решила никого не смущать расспросами о разрешенных в таких случаях напитках, а разобраться по ходу. Лично я бы сейчас вообще чаю горячего с лимоном выпила — компания собралась малознакомая, ответственность большая, и напряжение заставляло плечи зябнуть. Да еще и Мамлеев, как назло, сидел за столом напротив и не спускал с меня глаз. Разговаривая с Владленом, я мысленно посылала его к черту.

Гордеев оказался прав: обстановка за столом не напоминала собой ни беседу в рабочем цеху, ни обстоятельный доклад в зале для конференций — к началу ужина заказчик уже был в курсе всего. Все звучало предельно вежливо, не без амбиций, но по существу. Шел торг за тендер — гласный и негласный. Цель вечера состояла в том, чтобы заставить нас опустить цену на подряд, и Ольховский с Эльвирой мастерски продавливали условия, все время поминая «Реформ-строй» с их привлекательным предложением.

Мне приходилось слушать это и, повторяя за Димкой, ненавязчиво гнуть свое: мы первые на рынке, мы успешны, мы надежны и мы ценим доверие наших партнеров. Мы не с теми, кто сомневается, мы с теми, кто стремится к успеху.

Два часа накала пролетели незаметно, но от напряжения за столом я устала. Даже не заметила, как проглотила французский суп «Буйабес» с лимоном и креветками, и, кажется, ужасно вкусное блюдо под названием «Кордон блю».

Почему кажется? Потому что распробовать его толком не получилось. Мое внимание все время отвлекали разговоры с Михаилом Ольховским и с Владленом. А еще Мамлеев, который, по всей видимости, решил прожечь во мне дыру. Его секретарь Ольга, симпатичная, но угрюмая девушка, принарядившаяся в брючный костюм, тоже порядком устала и не стала спорить, когда Эльвира предложила дамам выпить белое вино.

— Друзья, сколько можно о делах? Мне нужна пауза и мое любимое «Шато Лагранж»! Миша, ну что же ты? Распорядись!

Но засуетился не Миша, а Кирилл. Заерзал на стуле, подзывая официанта. Сострил какую-то шутку, и блондинка благодарно коснулась его руки. Качнула светлой головой, впрочем, быстро теряя к этой шутке и к Кириллу интерес. Пригубила вино и стала игриво прокручивать в пальцах бокал. Рядом с ней сидел Димка, и ее глаза светились при взгляде на Гордеева.

Мои глаза тоже словно внезапно прозрели. Я удивилась: куда же делся юмор Кирилла, который мне когда-то так нравился? Его фирменная улыбочка уверенного в себе парня и обаяние? Сейчас я искала все это, и не находила. А может, он никогда и не был смешным, а только хотел таким казаться? А может, это я была настолько глупой, чтобы сходу влюбиться в мальчишку, однажды огорошившего незнакомую девчонку признанием в любви?

«Привет, Малинкина! Я тебя люблю! Не веришь? Хочешь с крыши спрыгну? Говори, с какой, я докажу!»

Тогда, в шестнадцать, мне было страшно неловко от того, что он сказал это при моих подругах, но сердечко зажглось. А потом, в восемнадцать, так же быстро потухло.

«Маша, а ты уверена, что беременна?

— Да, Кирилл. И я не знаю, что делать.

— Наверное, таблетки какие-то выпей или к врачу сходи, все так делают. Я не планирую жениться, не сейчас. Но я тебя люблю. Хочешь, докажу?

— Что, с крыши спрыгнешь?

— Нет, конечно. Что я, дурак?

Тогда, помнится, я сама была готова спрыгнуть с крыши, когда он не позвонил мне — ни на следующий день, ни через неделю…»

Так почему именно Димке улыбается красотка Эльвира? Именно его шуткам смеется? Неужели он всегда был интересным, а я не замечала?

Я уставилась на Гордеева. Он сидел в белой рубашке с галстуком, пиджак висел на спинке стула, запястье, опоясанное дорогим часовым браслетом, лежало на столе. Ткань красиво облепила широкие плечи. Сейчас его лицо было расслаблено, глаза полуприкрыты, а на губах витала ленивая улыбка… Не обольстителя — гордеца. Молодого мужчины, знающего себе цену. Не привыкшего бороться за внимание, а привыкшего достигать цели. Это его надо завоевывать и его обольщать. Это ему надо соответствовать. Я знала Гордеева почти всю свою жизнь, и теперь отчётливо понимала: таким невозможно стать, таким нужно родиться.

Когда-то в школе мы все над ним смеялись. Нам казалось, он хочет быть лучше нас.

Сегодня я поняла: он не хотел, он был.

В голове кружился странный вихрь мыслей, налетевший будто из ниоткуда. Был ли тому причиной Кирилл — не знаю. Мне не хотелось его замечать. Я сидела и смотрела на Димку. Права Феечка насчет его губ — они у него потрясающие. Интересно, думает ли о них красотка Эльвира, глядя на мужчину перед собой?

Наверное, я засмотрелась, потому что Гордеев вдруг поднял взгляд и перевел его на меня. Блондинка продолжала говорить, говорить, а я видела, как улыбка сползла с лица парня. Карие глаза моргнули и взглянули прямо. Сейчас мне надо было бы отвернуться, но не смогла. Я продолжала по-новому узнавать Димку.

Он отвел взгляд первым. Отвернулся к блондинке, налил ей вина и сказал что-то, на что женщина в ответ рассмеялась. Красиво повела плечами. В полупустом зале играла музыка, танцевали несколько пар…

Он пригласил ее на танец.

— И на этом, друзья, деловая часть ужина закончилась! — глядя вслед паре, рассмеялся Ольховский. — Но не закончился сам ужин! Кирилл Сергеевич, не огорчайтесь. Поверьте мне, еще ничего не решено! Эта женщина умеет удивлять. Мария, — мужчина поднялся со стула и протянул руку, — разрешите и мне пригласить вас на танец. Что мы, и в самом деле, все о делах, да о делах…

Танцуя, встретились с Димкой взглядами и не сразу отвернулись. Я так и не услышала, что там говорил Ольховский. Кажется, что-то о моих слишком доверчивых глазах, липовых сертификатах и разрешительной документации на оборудование.

Ольге тоже удалось потанцевать с Владленом, один Мамлеев остался не у дел. Когда вернулись за стол, всех ждал десерт — вишневый клафути и наконец-то горячий кофе. К французскому десерту я не притронулась, слишком много было мыслей в голове, а вот кофе пригубила, и руки согрела о края чашки, совершенно позабыв об этикете.

— Какие у вас красивые пальцы, Мария. Я бы подумал, что они скорее принадлежат музыканту, нежели девушке-инженеру, — заметил Ольховский. С наступлением позднего вечера он все больше уделял мне внимание.

— О, нет, — я улыбнулась и заправила прядь волос за ухо. — Я не музыкант.

— Жаль, — качнул подбородком мужчина. — Я редко ошибаюсь в людях. Если хотите, это мой конек — считывать информацию с деталей внешности. А тут такой промах.

— Нет, вы не ошиблись, — неожиданно отозвался Гордеев. Он тоже пил кофе, следя за разговором. — Мария окончила музыкальную школу по классу фортепиано, и насколько я знаю — хорошо. — Он пожал плечами на молчаливый вопрос мужчины с седыми висками. — Я предпочитаю изучать резюме своих сотрудников и знать о них если не все, то многое.

— Это правда, Мария? — воодушевился Ольховский.

Я неловко рассмеялась — слова Димки прозвучали неожиданно. Мне не нравилось об этом вспоминать. Однажды я уже сделала выбор, чтобы теперь о чем-то жалеть.

— Это было так давно, что я почти не помню. К тому же, в моей маленькой квартире больше нет места инструменту. Нет, я давным-давно не играю. И я люблю инженерное дело, это правда.

— Но наверняка вкус к музыке не потеряли? У нас в городе есть замечательное камерное местечко, где играет шикарный пианист. Эльвира его боготворит! Мария, предлагаю завтрашний вечер провести с пользой. Вам понравится наш город еще больше, если вы услышите Марка. Дмитрий Александрович, вы не против, если я завтра умыкну вашего младшего инженера?

Я выпрямила спину и испуганно взглянула на Димку. Остаться здесь еще на день я никак не могла, даже понимая, что контракт не подписан, а нас водят за нос.

Гордеев едва заметно кивнул.

— Спасибо за предложение, Михаил Викторович, но, к сожалению, вынуждена отказаться. Завтра утром я уезжаю домой.

Ольховский, расцепив руки на круглом животе, удивленно вскинул брови.

— Так скоро? Мария, я решительно против! И в чем причина такого срочного отъезда? Разве «ГБГ-проект» закрыл тендер?

— Нет, но я искренне надеюсь, что это удастся сделать Дмитрию Александровичу. А у меня дети. Так получилось, что я уехала в командировку спонтанно. Они еще маленькие и не привыкли к моему долгому отсутствию.

— Дети? — искренне изумился мужчина. — У такой молодой девушки? Прошу простить, Мария, но мне показалось, вы не замужем.

— Ничего страшного, — я прямо почувствовала, как передо мной возвели стену. — Да, у меня есть дети и я не замужем. Извините, — поспешила встать из-за стола, чуть не уронив стул. — Мне надо выйти…