— Машка, ты опять злишь начальство? — шикнул Юрка, высунув нос из-за перегородки. — Иди уже! Видишь, стоит. Дай всем выдохнуть наконец, а то эта планерка никогда не закончится. Слышала, как он группу Носкова отчитал за возможный срыв сроков?

— Вот сам и иди!

— Ну уж нет! Ты ездила, тебе и флаг в руки, а мне и здесь хорошо. Но если что, можешь на меня рассчитывать, не подведу!

— … Сказал настоящий друг, — съязвила я.

— А то!

Гордеев по-прежнему стоял у порога своего кабинета и смотрел на меня… Пришлось идти. На всякий случай прихватила папку (самую толстую, для солидности) и прикрыла ею грудь.

Как только оказалась с шефом за закрытой дверью, весь отдел сразу же съежился до размеров спичечного коробка и сдвинулся куда-то на периферию.

Я тяжело сглотнула и выдохнула:

— Да, Дмитрий Александрович?

Гордеев стоял за моей спиной и дышал в затылок. Я прямо чувствовала, как от его дыхания вздыбились волоски на затылке, а по коже пронеслись мурашки.

— Прекрати, слышишь, — прошептала не без мольбы.

Слава богу, отошел. Остановился у своего стола и опустил на него ладонь. Повернулся ко мне. Наши взгляды встретились, и я постаралась выдержать его взгляд спокойно, хотя женщина во мне и рванулась навстречу. Пришлось насильно надеть на нее смирительную рубашку ответственного сотрудника и погрузить в заморозку.

Этого еще не хватало!

— Слушаю вас, — произнесла официально. Ох, кажется, получилось.

Димка смотрел и молчал. Дернув кадыком, потянулся пальцами к воротнику рубашки, чтобы ослабить галстук. Еще минуту назад перед всем коллективом он был предельно собран, а теперь на его лице застыло странное выражение.

О, нет. Я замерла, внезапно сообразив, что ошиблась. Он не собирался со мной говорить о работе. Не сейчас. В настоящий момент передо мной снова стоял мой одноклассник и, кажется, намеревался сказать что-то не очень приятное о нас. О том, что случилось в командировке.

За время декрета я пересмотрела кучу сериалов, и в воображении тут же замелькали варианты возможных слов, какие даже Феечке и не снились.

Господи, только не это! Сейчас он скажет что-то типа «прости, все было ошибкой». И о языке напомнит, который следует держать за зубами. Все-таки шеф, ему-то слухи ни к чему.

Как будто мне нужны!

— Маша, я хочу тебе сказать…

Рука с папкой упала вниз, и я не выдержала, вмиг послав к черту субординацию. Не хочу подобное слушать!

— Нет! Не надо, Гордеев. Давай я сама все скажу, пожалуйста, — взволнованно перебила Димку. — Так будет лучше. Если ты хотел меня предупредить, то не стоит. Я ни с кем не собираюсь обсуждать свою личную жизнь, а уж тем более твою. Что произошло, то произошло. Давай просто забудем, я все понимаю, поверь: ты мой начальник, а мне нужна работа. Мы оба забылись, но такие связи не для меня, я точно не стану об этом вспоминать.

Димка озадаченно нахмурился, а затем шагнул навстречу. Я подняла голову, моргнув — темные глаза оказались неожиданно близко, и при свете дня не собирались ничего прятать. И в них точно не было сожаления.

Я не успела опомниться, а рука Гордеева оказалась под волосами и уже гладила мою шею.

— Ты все не так поняла. Я не об этом хотел сказать.

— А о чем? — удивилась.

— Дело не в работе и не в тебе. Точнее, — он куснул губы, — именно в тебе все дело! Я не хочу забывать, понимаешь? Но есть вопросы и данные обещания, с которыми я должен разобраться. Дай мне время все решить, Маша. Могу я тебя об этом просить?

Он замолчал. Я не понимала. Ничего не понимала. Что он собрался решить? Какие вопросы?

Пальцы обжигали кожу, а собственные губы под карим взглядом приоткрылись в ожидании, словно жили своей жизнью. Господи, он же прямо сейчас меня поцелует, а я позволю! Голова закружилась от одной только мысли о его губах на моих, от коснувшегося ноздрей морозного запаха и от жара крепкой груди, но я заставила себя снять руку Димки и отступила. В груди заполошно стучало сердце.

— Постой, — догадалась, изумившись. — Ты что, сейчас оправдываешься, Гордеев? Ты?! — распахнула глаза. — Не верю. Это что, всегда так происходит после служебного романа? Все эти слова про время и отговорки? Или ты решил пожалеть именно меня, наслушавшись глупых признаний в поезде? Не надо, слышишь? Я ведь ничего у тебя не прошу, Дима. Ты все объяснил мне там, в городе…

Но меня перебили.

— Не было никаких слов в городе. Забудь! И нет никакого «всегда»! Я не собираюсь от тебя отказываться, просто не хочу, чтобы тебя задело что-то из моего настоящего. Малина, — он вновь оказался рядом, — как бы я хотел тебе сказать…

Но что именно он хотел мне сказать, я так и не узнала, едва не потерявшись в темных глазах Димки.

В двери повернулась ручка, и она стремительно распахнулась, впуская в кабинет Гордеева запыхавшуюся Леночку Петухову.

Сегодня она оказалась в красном платье и с красными губами — такая себе девушка-вамп. И судя по тому, что ворвалась без стука, она очень соскучилась по Димке. Заулыбалась, увидев его, но наткнувшись на мое присутствие — тут же скисла, поджав тонкий рот.

Меня спасла папка, которая от неожиданности выскочила из пальцев и шлепнулась об пол. Я наклонилась, чтобы ее поднять, и увидела, как один из документов, лежавший в папке, залетел под большой аквариум — важная товарная накладная.

Пришлось опуститься сначала на колени, а потом и вовсе припасть грудью к полу, чтобы достать накладную из-под шкафа-подставки, оттопырив пятую точку.

Черт! Как неудобно-то вышло! Зато лицо спрятала. Нечего Петуховой глазеть на мое смущение.

— Дима, здравствуй! Ты вернулся! — радостно взвизгнула Леночка, влетев в кабинет, и по силе визга мне показалось, что она сейчас кинется Гордееву на шею.

Не кинулась, но с плеча пыль смахнула. Важно положила на стол свою папку с документами и вскинула подбородок.

— Ну надо же, — уставилась на меня, обернувшись, — опять вы? Дима, оказывается, твой инженер не только невежливая особа, но еще и крайне неловкая! Она точно на своем месте? — хмыкнула вопросительно. — Как с такой можно работать? Эй, Мария! А вы тряпку возьмите, заодно и пол вытрете! Здесь ужасно убирают.

Неловкая особа очень даже ловко поднялась и отряхнула накладную. Впору было бы обидеться, но в голове мелькнула мысль: рыбки в аквариуме просто чудо, вот бы малинкам показать! Даже засмотрелась на золотую. Да я бы и дальше смотрела, лишь бы только не видеть черноволосую язву и не ответить ей пару ласковых, что так и зудели на языке. Ведь чувствую, что парой не обойдется, и тогда она уж точно папе наябедничает, и прощай «ГБГ-проект» и рабочие перспективы.

Я уже собралась плюнуть и гордо уйти, а точнее сбежать, когда услышала ледяное Гордеевское:

— Лена, извинись перед Марией. Немедленно!

— Что?

— Ты слышала. Никто не давал тебе права врываться в мой кабинет, когда у меня важный разговор с моим инженером, и тем более его оскорблять.

— Дима, ты серьезно? — тут и я удивилась вместе с Петуховой: он это серьезно?

Но Гордеев расставил все точки на «i»:

— Серьезнее некуда. Или ты извинишься, или я буду вынужден закрепить за отделом другого бухгалтера.

— Но я думала, мы с тобой…

— Что мы с тобой?

— Вместе.

Та-ак! А вот про это мне точно лучше не знать! Хватит с меня и слухов!

— Я пойду! — бойко предложила, попятившись к двери. Затараторила: — Спасибо, Дмитрий Александрович, что выслушали. Не буду мешать. Все поняла, все исправлю! Как только внесу изменения в списки, и Игорь одобрит, сразу же покажу вам! Ой!

От волнения, развернувшись, чуть в стену не влетела. Схватившись за спасительную ручку, задергала дверь на себя, забыв, что она открывается в сторону офиса, как вдруг услышала за спиной рык Гордеева:

— Стоять, Малинкина! Я вас не отпускал! Так что мы вместе, Лена? — холодно обратился он к девушке. — Закончи мысль, пожалуйста.

На Петуховой лица не было и, если честно, я бы тоже £ поостереглась попасться рассерженному Димке на глаза, Ледышка, да и только!

— Работаем, — сконфуженно пролепетала Леночка. — Вместе.

Я стояла рядом, и ей было неловко. Я бы на ее месте вообще сквозь землю провалилась! Или послала Гордеева к черту, вздумай он меня так распинать!

— Вот именно. В одной команде. А значит, я требую от всех сотрудников взаимного уважения. Здесь прекрасно убирают, Лена, а перед Марией стоят совершенно другие задачи. И на сегодняшний день она отлично с ними справляется.

Ох, это он зря — я имею в виду, заикнулся о взаимном уважении. Лично я уважать эту Петухову ни капли не собиралась. И слушать ее извинения тоже.

Пока внимание Димки сосредоточилось на дочке технического директора, приоткрыла дверь и выскользнула из кабинета. Пробежав через офис, юркнула в свою рабочую загородку и выдохнула.

Ну и дела. Не думала, не гадала, а, кажется, отныне нажила себе врага. Конечно, приятного мало, но интересно, надолго ли хватит моего терпения? Кусаться Леночка привыкла, а вот я точно молчать, как Валя Галанина, не смогу.

— Эй, Машка! Ты чего выскочила из кабинета, как ужаленная? — выглянул Юрка из загородки. Почесал любопытный нос. — Наш тебя что, отчитал? — и такая жажда новостей в глазах, хоть бери и корми ложкой. Все проглотит.

— Еще как! — соврала, как на духу. Даже глазом не моргнула. — Ух, и злющий. По первое число!

— За что?! — изумился Шляпкин. Чуть со стула не упал.

— А за все! Где наш отчет по «СНиПТехПромГазу» по всем последним проектам? Нет его. А кто обещал еще неделю назад сдать?

— Э-э, ну я.

— Вот! А не сдал! Где рациональные предложения по участию в тендерах и анализ рынка от перспективных инженеров?