За эти несколько минут на крыльце ресторана уже успели столпиться люди — мне хотелось сейчас как можно скорее уехать отсюда. От всех этих любопытных глаз и звуков шумной вечеринки, ставшей для кого-то праздником, а для меня — началом чужого счастья.

— Девушка, вы ведь из ресторана? Не знаю, что произошло, но, может быть, вам лучше вернуться и одеться? Я подожду, это не проблема.

Вопрос водителя прозвучал озадаченно, но неожиданно участливо. Я задавила в голосе всхлип.

— Нет! Пожалуйста, едемте! Просто отвезите меня домой.

— Как скажете.

Машина завелась и отъехала, замелькали дома, переулки, улицы… заиграла тихая музыка… Удивительно, но только спрятавшись от ветра внутри салона незнакомого автомобиля, я почувствовала, как сильно замерзла. Обняла себя руками за плечи и задрожала от холода. Так и проехала весь путь застывшей фигурой, не открывая глаз. Тщетно пытаясь удержать слезы под веками.

У дома кое-как рассчиталась с таксистом и пошла к подъезду — бежать не могла, ноги не слушались. Поднялась пешком на родной этаж и не сразу открыла дверь. А когда вошла в прихожую — напоролась на тишину и темноту.

— Леша?! Даша?! — пальцы испуганно скользнули по выключателю, зажигая свет. — Мама, вы где?!

Я потянулась к сумочке, оглядываясь в пустой квартире. Время для сна было не очень позднее, но для прогулки с малинками совершенно не подходящее.

Вмиг все собственные переживания померкли, оставив место нарастающему беспокойству. Включить телефон никак не получалось, руки замерзли, и сумка упала на пол. Когда все же включила и поднесла к уху, чьи-то пальцы перехватили запястье и мягко отвели телефон от щеки.

Знакомый голос раздался у макушки:

— Не надо, только напугаешь. Дети с мамой у меня, ждут нас. Я же обещал тебе, что больше не стану спать один. Я не стану, Малина. Теперь у нас с тобой будет общий дом.

Димка был здесь, за моей спиной, и слова достали до сердца. Я опустила голову, но повернуться сил не нашла. Сказала тихо:

— Дом? А как же невеста? Гордеев, я не буду твоей любовницей. Это было жестоко.

Он отобрал телефон, обнял и прижал к себе.

— Машка, прости! — зарылся губами в волосы, притягивая ближе. Оплел руками так, что не вздохнуть. — Напугала ты меня! Думал, с ума сойду, пока нашел! И раздетая убежала, заболеешь ведь!

— Дима, не надо.

— Надо, Малина. Снова не вышло у меня с признанием. Пора заканчивать играть по правилам. Когда дело касается тебя, надо просто брать и не отпускать. Больше я подобной ошибки не допущу.

Димка поцеловал меня в затылок, и от этого ласкового прикосновения заныло сердце и отозвалась тоской душа. Это и близко не походило на игру. Но тогда на что? Я не понимала. А то, что чувствовала, царапало душу и выворачивало ее наизнанку.

— Малина, я полжизни от тебя бегу, и когда мне уже казалось, что убежал, ты вернулась и заявила на меня права. Да, была Диана, и этого не изменить. Я строил жизнь, как умел, думая, что ты с Кириллом. Если бы только знал, что это не так — нашел бы тебя раньше. — Димка снова коснулся губами моих волос. — Прости, что не нашел.

С Дианой мы знакомы со времени учебы в университете, и долгое время оставались просто приятелями. Не знаю, кому первому пришла в голову мысль о нашем браке — ей или ее отцу, но моему отцу предложение понравилось. Я долго не хотел о нем слышать, но в какой-то момент одиночества подумал: почему нет? Если это поспособствует семейному бизнесу-пусть. Полюбить ее я не смогу — уже до нее знал, что бесполезно надеяться. Но, может, у нас и получится построить что-то, похожее на отношения. Тогда наши семьи и договорились о свадьбе.

Гордеев замолчал. Мы стояли без движения, я не видела ничего перед собой, только слушала, как родные стены вместе со мной впитывали слова признания.

— И тут появилась ты. Такая же синеглазая и улыбчивая Маша Малинкина, какой я тебя запомнил. Словно наш выпускной случился только вчера, ты танцевала и уходила с Кириллом, а я смотрел вам вслед. Помнишь тот первый день, когда пришла в «Гарант»?

Помнила ли я? Еще бы!

— Да. Ты сделал вид, что не узнал меня.

— Я был уверен, что все забыто, и мои чувства к тебе остались в прошлом. Что повстречай я тебя на улице — просто кивну и пройду мимо. Мы не виделись столько лет, но стоило тебе войти и заговорить… я сразу понял, что проиграл, и семейным бизнес-планам никогда не осуществиться.

— Почему?

— Потому что рядом с тобой, Малина, других для меня не существует. Напрасно я обманывался надеждами. Никогда нашему браку с Дианой не стать полноценным, когда где-то есть ты. В тот день я позвонил Диане и сказал, что свадьбы не будет, хотя ещё ничего о тебе не знал, одна ты или нет.

— А когда узнал?

— А когда узнал, хотел убить Кирилла. Не мог поверить, что он так поступил с тобой и детьми. Ты всегда заслуживала быть счастливой. Тогда я решил, что это мой шанс, и на этот раз тебя не отпущу. Я понимал, что потребуется время, и был готов ждать, мне даже казалось, что я тебе неприятен, но вдруг случилась поездка… и мы. Случилась ты, Машка, и это была самая лучшая ночь в моей жизни.

Гордеев прижался щекой к моему виску, согревая своим телом, а я и не заметила, как сильно меня сотрясает дрожь. Признался, поглаживая мои руки и плечи:

— Уже тогда я был готов предложить тебе все, что мог, но ещё была Диана и помолвка, которую она отказывалась расторгнуть, и разговоры с семьей. Я не хотел тебя втягивать в свои отношения с ней, хотел, чтобы в твоей жизни все было спокойно, поэтому попросил дать мне время. Мне пришлось лететь в Париж и говорить с Дианой еще раз, там я и сказал ей, что люблю другую, и что уже ничего не изменить. Однако наши семьи сегодня все решили за нас. За меня. Значит, так тому и быть. Я уже сказал отцу, что дальше по жизни пойду сам. С тобой, Маша, если ты согласишься выйти за меня замуж. Я не лгал тебе, когда говорил, что люблю. Ты нужна мне, и слова в зале прозвучали для тебя, а не для нее, слышишь? Прости, что так вышло. Такого поворота я никак не ожидал.

Я обернулась к Гордееву, обняла его и прижалась носом и щекой к горячей груди. Всхлипнула еще раз, уже громче, когда теплые ладони погладили волосы.

— Маша, моя Машка… Все у нас будет хорошо, обещаю. У нас с тобой еще вся жизнь впереди. Кстати, оказалось, что твоей маме, в отличие от тебя, я еще в школе нравился. Сегодня я попросил у нее твоей руки, и она обещала подумать. А вот дети сразу согласились. Кажется, им понравилась их новая комната…

— Им нравишься ты.

— … и кое-что еще. Особенно Даше, смешная она у тебя. Просила примерить, но бабушка не разрешила. Как думаешь, правильно сделала?

Димка нашел мою ладонь, достал из кармана и вложил в нее коробочку. В горле встал ком.

— Дима, не надо, — сказала глухо.

— Ну, чего ты смутилась, Малина? Это же я. Надо, я так хочу. Пусть все знают, что ты моя.

Мы оба переволновались и не хотели друг друга отпускать.

Я не уверена, тот ли был момент, но на колени Димке встать не дала, а вот колечко надела. Наверняка самое красивое, все равно сквозь слезы не рассмотрела. Обняла своего гордеца и прижалась к груди. Выдохнула в ответ счастливое: «да».

— Дима?

— Что, Малина?

— А как же твои родители? Ведь у меня дети, наверняка им это не понравится. Что, если они не примут их? Дашку и Лешку?

— Им придется принять. Во всяком случае, мое решение. Потому что в ближайшем будущем я намерен детей усыновить, понравится этом моим близким или нет. У твоих малинок должен быть папа, не всю же жизнь Лешке быть Малинкиным. Мне кажется, Алексей Гордеев отлично звучит. А очень скоро надеюсь стать отцом еще раз — я буду счастлив, Машка, если это случится. Мне все равно, что скажут мои родители. И все равно, что подумают. Я смогу обеспечить свою семью сам. Ты ведь не сомневаешься во мне?

Сомневаться в Гордееве? Я не видела себя, но чувствовала, что сейчас мои глаза светятся счастьем, совсем как дочкины, когда Димка подарил ей сказку.

— Никогда.

Я потянулась к его губам и погладила широкие плечи. Зарылась пальцами в темные волосы.

— Димка…

— Маша…

— Я люблю тебя, — сказала, как чувствовала. — Очень! Согрей меня, я так этого хочу. И никогда больше не оставляй одну.

Эпилог

Мама давно уехала, малинки, немного сбитые с толку, но абсолютно счастливые, спали в своей комнате, а мы с Гордеевым лежали в спальне и тихо разговаривали.

Время давно перевалило за полночь, я лежала на Димке, нежилась в его тепле, и было жутко приятно чувствовать, как ласковая ладонь поглаживает спину.

— Ну и о чем задумалась?

— Откуда ты знаешь?

— Ты перестала меня целовать, Малина, а мне это жутко нравится.

Я засмеялась и уткнулась носом в шею Гордееву. Поцеловала ключицы, проложила дорожку поцелуев к подбородку и, наконец, чмокнула в улыбающиеся губы. Посмотрела в глаза, которые скрыла ночь, но я знала: они смотрят только на меня.

— Не представляю, Дим, как я теперь на работе покажусь? Что скажу Юрке и Манане? А Игорю с Валечкой? Наши ведь о нас ничего не знают.

— Не знали, Малина, есть разница. Сегодня только глухой и слепой не понял очевидного. Не переживай, за время праздничных выходных успеют и обговорить, и привыкнуть к мысли, что мы вместе. Слухи в «Гаранте» любят не меньше, чем премии.

— Вообще-то так, но все равно непривычно. Ты же у нас в отделе на особом статусе, а тут роман с подчиненной. Ох, чувствую, перемоют нам косточки.

Димка хмыкнул:

— Стесняешь меня, Машка? Ну, хочешь, я остригусь налысо и отпущу бороду? Таким я тебе больше понравлюсь?

Я испугалась, и совсем не шуточно. Ведь если решит — сделает. А легкий поцелуй — только отвлекающий фактор.