За ужином принцесса Зиска практически полностью была поглощена тем, что развлекала доктора Дина, сумев пробудить у него весьма острый интерес к Великой Пирамиде.

– На самом деле её толком никогда не исследовали, – говорила она. – Руководители раскопок, которые воображают, что они уже постигли все её секреты, глубоко заблуждаются. Верхние помещения – простые обманки для любопытных; их построили и спланировали намеренно для того, чтобы сбить с толку, и тайн, которые они скрывают, ещё никто не разгадал.

– Вы в этом уверены? – спросил доктор Дин с интересом. – Если это так, не поведаете ли вы нам то, что знаете…

– Я никогда не выдаю своих секретов и не продаю их, – перебила его принцесса с холодной улыбкой. – Я всего лишь женщина, а женщины, как говорят, ни в чём не разбираются. Вместе с остальными представительницами моего пола меня заклеймили непоследовательной фантазёркой; вы, мудрые мужчины, назвали бы мои знания об истории неполными, а факты – не подтверждёнными. Но если вам угодно, я поведаю вам историю строительства Великой Пирамиды и причину крайней нежелательности того, чтобы кто-либо когда-либо отыскал спрятанные в ней сокровища. Вы вольны выслушать мой рассказ с обычной недоверчивостью, свойственной людям; я не стану спорить и обсуждать все за и против с вами, потому что я никогда не участвую в спорах. Ведь это же притча во языцех – женщины никогда не имеют достоверных сведений, они слишком глупы. А мудры только мужчины!

Её тёмный презрительный взор сверкнул в сторону Джервеса и Дензила; но тотчас же она очаровательно улыбнулась и прибавила:

– Не правда ли?

– Мудрость – ничто в сравнении с красотой, – сказал Джервес, – прекрасная женщина способна превратить мудреца в безумца.

Принцесса беспечно рассмеялась.

– Да, и впоследствии он пожалеет о своей глупости, – сказала она. – Он жаждет прекрасной женщины, подобно ребёнку, который хочет луну с неба, а когда наконец он её получает, то тут же забывает. Довольный её унижением он восклицает: «Что же мне делать с такой красотой, которая теперь мне так надоела? Убью-ка я её, да и позабуду; я так устал от любви, а в мире столько женщин!» Вот как жесток ваш пол, монсеньор Джервес, жесток, но в этом он последователен.

– Есть такое понятие, как любовь! – сказал Дензил, быстро метнув взгляд и покраснев.

– В сердце женщины – да! – сказала Зиска, и голос её оказался исполнен нарастающей тревогой и неожиданной страсти. – Женщины любят с такой силой, нежностью и полной самоотдачей! Но их любовь в девяносто девяти случаях из ста пропадает впустую; это щедрость, расточаемая на неблагодарных, драгоценность, брошенная в болото! И если бы в будущем мире не существовало расплаты за разрушенную жизнь любящей женщины, то сам Господь Бог выглядел бы просто насмешником и шутником.

– А Он разве не таков? – иронично заметил Джервес. – Прекрасная принцесса, я бы охотно встряхнул вашу веру в невидимые вещи, но каким образом Господь Бог, как вы его называете, заботится о судьбах каждого отдельного человека в глобальном смысле? Вмешивается ли он в тот момент, когда нож убийцы уже занесён над жертвой? И всегда ли Он вмешивается? Он есть творец полов и тот, кто посеял между ними сильное влечение, которое часто приносит больше вреда и несчастий, чем добра; и какой же барьер по-вашему постановил он между женщиной и мужчиной – её природным убийцей? Никакого! Не считая пустячной добродетельности, которая есть вещь довольно хлипкая и часто ломается при первом же искушении. Нет, моя дорогая принцесса, Господь Бог, если только Он есть, ничего не делает, а только бесстрастно взирает на вселенский хаос творения. И в слепоте и молчаливости всех вещей я вовсе не вижу Господа Бога; мы очевидно были созданы для того, чтобы есть, пить, размножаться и умирать – вот и всё.

– А как же амбиции? – спросил доктор Дин. – Как же вдохновение, которое поднимает мужчину над самим собой и над его материальными потребностями и учит его стремиться к высшим сферам?

– Простой бред сумасшедшего! – стремительно ответил Джервес. – Возьмите искусство. Я, например, мечтаю о том, чтобы написать картину, которая заставит весь мир восхищаться, но я редко улавливаю идею, о которой мечтаю. Я что-нибудь пишу – что угодно, – и мир от этого зевает, а некоторые богатые глупцы покупают её, предоставляя мне свободу написать что-нибудь ещё; и так далее и тому подобное до самого окончания моей карьеры. И я спрошу вас, какую радость это может мне принести? Что значат для Рафаэля эти тысячи человеческих единиц, окультуренных и бестолковых, которые пялятся на «Мадонн» и на прочие его знаменитые картины?

– Ну, нам доподлинно не известно, что это может значить для Рафаэля, – задумчиво проговорил доктор Дин. – Согласно моим теориям, Рафаэль не мёртв, а всего лишь изменил свою форму, быть может, оказался на иной планете и теперь работает там. Вы с таким же успехом могли бы спросить, каково теперь Араксу, этому знаменитому воину?

Джервес неловко поёрзал.

– У вас на уме один Аракс, доктор, – сказал он с вымученной улыбкой, – и в нашем диалоге мы забываем, что принцесса обещала нам рассказать сказку, историю о Великой Пирамиде.

Принцесса посмотрела на него, затем на Дензила и в конце на доктора Дина.

– Вам действительно интересно услышать её? – спросила она.

– Конечно! – ответили все они одновременно.

Она поднялась из-за стола.

– Подойдите к окну, – сказала она. – Вы увидите огромную конструкцию при тусклом освещении; посмотрите на неё хорошенько и попробуйте представить всю глубину земли, на которой она стоит, в виде связанной галереи каменных пещер, внутри которых не ступала нога человека с тех времён, когда Потоп пронёсся по земле и сотворил пустыню на месте древней цивилизации!

Её лёгкая фигура словно расширилась во время этой речи, когда она поднимала тонкую ручку, указывая на громаду, упирающуюся в ясное звёздное небо. Её слушатели молчали с благоговением и вниманием.

– Последняя версия, объясняющая цель возведения Пирамиды, как вам известно, гласит, что её строили с целью защититься от потопа. Это верно. Мудрецы прошлого предсказали времена, когда «восстанут воды и скроют землю», и эти гигантские монументы были спроектированы и выстроены до высоты, которой, как предполагалось, будет достаточно, чтобы остаться над поверхностью воды и чтобы указать место захоронения сокровищницы Египта – всей его мудрости и научных знаний! Всё это находится здесь, под землёй! И там они скорее всего и останутся.

– Но археологи придерживаются мнения, что Пирамиды уже тщательно обследованы, – начал доктор несколько оживлённым тоном.

Принцесса прервала его лёгким жестом.

– Археологи, мой дорогой доктор, такие же, как и весь остальной так называемый «учёный мир»; они работают в одном направлении и, как правило, ему верны. Порой какой-нибудь невероятно блестящий ум предпринимает спонтанную попытку начать работать в иных направлениях, но его немедленно осуждают, назвав сумасбродом или фанатиком.

Как раз когда эти интеллигентные люди-кометы раздвигают горизонты мира, мы с вами и слышим о Юлии Цезаре, Наполеоне, Шекспире. Но археологи – глупейшие и скучнейшие из людей: они вечно пристрастны к определённой системе работы и следуют ей, как математическому правилу или схеме, без всякого намёка на воображение, которое могло бы помочь им открыть новые источники информации или исторические данные. Как я уже говорила прежде, вы можете нисколько не верить моему рассказу о Великой Пирамиде, но, коли я уже начала его, у вас есть шанс по крайней мере выслушать меня. Согласно моим данным, строительство началось за три сотни лет до Потопа, во времена правления Саурида, сына Сабалока, кто, как говорят, был первым, кого посетил предупреждающий сон о грядущем потопе. Саурид, которого убедили жрецы, астрологи и гадатели в том, что знамение было верным, с этого времени стал одержимым единственной идеей, которая заключалась в том, что обширные знания Египта – все науки, открытия и удивительные традиции – не должны быть утрачены и что деяния и достижения тех, кто был велик и знаменит в этой земле, необходимо увековечить таким образом, чтобы их никогда не забыли. В те дни здесь, где вы видите эти бескрайние барханы песка, стояли огромные горы и гранитные карьеры, и Саурид использовал их для выдалбливания глубоких пещер, в которых спрятал сокровища. Когда пещеры были готовы для его проверки, он приказал сделать пол, в котором некоторые плиты сдвигались посредством секретных пружин, а затем, оставив пустое пространство примерно в четыре фута высотой, он начал возведение второго пола над ним. Этот верхний пол как раз и есть то, что вы видите сегодня, когда заходите внутрь Пирамиды, и никому не приходит в голову, что под ним – свободная комната, а затем второй пол, где и сокрыто всё самое ценное.

Доктор Дин шумно выдохнул от удивления.

– Поразительно, если это так!

Принцесса чуть презрительно улыбнулась и продолжила:

– Работа Саурида была завершена после его смерти наследниками и силами тысяч рабов, что днём и ночью надрывались в Пирамиде, которая с течением лет поднялась над пещерами, скрывающими тайны Египта. Постепенно всё было собрано в этих подземных каменных домах: резные талисманы, куски камня с вырезанными письменами, содержащими научные знания о геометрии и астрономии; не разбиваемые стеклянные сосуды, в которых спрятали папирусы с описаниями разнообразных открытий в области медицины, быстродействующих ядов и разных лекарств. И среди всего множества подобных вещей было также тридцать огромных кувшинов, наполненных драгоценными камнями, некоторые из них были уникальными. И они всё ещё там! И некоторые из погибших уже людей проникали в эти пещеры, каждый – в отдельную комнату, инкрустированную драгоценными камнями и золотом; и я считаю, – тут принцесса перевела взгляд своих тёмных глаз прямо на доктора Дина, – я считаю, что если бы вам была ведома тайна раздвижного пола, который кажется твёрдой землёй, но спускается через открытые галереи вниз, то более чем вероятно, что вы бы обнаружили внутри Великой Пирамиды гробницу Аракса!