— А теперь убирайся отсюда, — приказывает он, вдавливая свои ключи в мою ладонь, и я подпрыгиваю, чтобы повиноваться ему.

Я выбегаю за дверь и полностью выхожу из здания. Я не останавливаюсь, пока не добираюсь до его комнаты в общежитии, и меня окружает его знакомый запах. Обхватив голову руками, я опускаюсь на пол, по моим щекам текут слезы.

Я уже видела мертвые тела раньше. Я видела людей, лежащих на спине, тонущих в рвоте, и людей, лежащих на унитазах с иглами, все еще свисающими с их рук. Смерть для меня не новость. Ужасная смерть не шокирует меня так, как обычных людей.

Но вид тела Джона Эрика, плавающего в бассейне с отсутствующей половиной черепа, будет преследовать меня до конца моих дней.

Он лежал на спине, и его глаза смотрели в потолок, ничего не видя, а рот был открыт в беззвучном крике.

Он умер из-за меня.

Потому что он причинил мне боль. Я не совершала этого поступка, но Призрак использовал его, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Нора может делать все, что захочет, в любой момент, и я ни черта не могу сделать, чтобы остановить ее.

Мой желудок сжимается, и я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, шатаясь, иду в ванную Сэйнта, чтобы меня вырвало в унитаз. Почему такое дерьмо продолжает происходить со мной?

Когда у меня начинаются болезненные сухие позывы, я начинаю всхлипывать, мои крики усиливаются громкой икотой.

Я ничего этого не хочу.

Деньги. Нора. Призрак или Дженн.

Я хочу Карли. Я хочу вернуться домой, в Джорджию, где жара удушающая, но ночи тихие. Я хочу оставить Ангелвью и всю его драму позади. К черту эту школу. К черту людей в нем.

Дилан.

Лорен.

Розалинда.

Гейб.

Даже Лиам.

И ... Сэйнт. Особенно Сэйнт.

Я плачу сильнее, понимая, какая я на самом деле дура, потому что на самом деле я не это имела в виду. Если бы я покинула Ангелвью, если бы я покинула Сэйнта, я не знаю, стала бы я когда-нибудь прежним.

Он украл часть меня, и я не думаю, что когда-нибудь смогу вернуть ее от него, независимо от того, как сильно я утверждаю, что ненавижу его или как сильно он превращает мою жизнь в ад.

Должно быть, я схожу с ума, если у меня возникают такие мысли.

Я думаю о Норе и задаюсь вопросом, не передаётся ли в семье сумасшествие.

Умывшись и прополоскав рот, я тащусь к гигантской кровати Сэйнта и падаю на нее сверху. Я даже не потрудилась стянуть с неё простыни. Вместо этого я сворачиваюсь на боку в тугой комочек и позволяю слезам снова потечь.

Я думаю о Карли.

Я думаю о доме.

Но когда сон, наконец, овладевает мной от полного изнеможения, в моей голове возникает образ безжизненного разлагающегося лица Джона Эрика.

Я бегу по коридору, но, кажется никуда не собираюсь. Стены растягиваются и колышутся, но на самом деле не двигаются. Я в ловушке, убегаю от тени, которая подкрадывается все ближе и ближе, в то время как я не в состоянии избежать ее досягаемости.

Внезапно пол становится скользким, и я теряю равновесие, падая на колени. Что это? Я поднимаю руки, и они в красных пятнах.

Это кровь.

Пол весь в крови.

Я открываю рот, чтобы закричать, но не издаю ни звука. Я оглядываюсь через плечо, и эта тень приближается, но теперь у нее есть лицо. Или, скорее, вращающиеся лица. Я вижу Нору на секунду, а затем переключается на Лорел. Потом Дилануа потом Финнегана, обгоревшего.

Наконец, это Джон Эрик, его глаза широко раскрыты и пусты.

Я снова пытаюсь закричать, но все равно не издаю ни звука. Вскочив на ноги, я снова пытаюсь убежать, но на моем пути есть что-то, во что я врезаюсь. Большие руки опускаются мне на плечи и удерживают на месте.

Отпусти меня, я хочу закричать, но у меня пропал голос. Я поднимаю взгляд, и Сэйнт смотрит на меня сверху вниз с пустым выражением лица. Его хватка на мне крепка, и я не могу освободиться. Он не двигается с места. Он не моргает. Он просто держит меня, пока тьма опускается на меня, голодный и готовый проглотить меня целиком.

Я просыпаюсь с испуганным криком, вскакивая прямо в постели Сэйнта. Тяжело дыша, я оглядываюсь по сторонам, но в его роскошной комнате все еще горит свет. Нет никаких теней, о которых можно было бы говорить, чтобы прийти и причинить мне вред.

Тяжело вздохнув, я понимаю, что кто - то стучит в дверь. Я выползаю из кровати и пробираюсь через комнату. Я приоткрываю дверь ровно настолько, чтобы видеть, что происходит снаружи.

— Слава богу, это только ты, — бормочу я, когда нахожу Сэйнта, стоящего в коридоре, с непроницаемым выражением на его золотистых чертах.

Он издает ворчание. —;Ты собираешься впустить нас или нет?

Нас? Я открываю дверь шире, и мое сердце падает на

деревянный пол, когда я обнаруживаю Лиама, стоящего рядом с Сэйнтом.

— Ты ему позвонил? — шепчу я.

— Я не мог сам справиться с этой проблемой, — говорит он. — Некоторые внеклассные мероприятия включают в себя подъем команды.

— Сэйнт.. — хриплю я, но он протискивается в свою комнату. Лиам следует за ним, бросая на меня любопытный взгляд.

Как только они оказываются внутри, я снова закрываю и запираю дверь. Повернувшись к ним лицом, я спрашиваю: — И что? Что случилось?

— Что ты имеешь в виду? —спрашивает Сэйнт, пожимая плечами и глядя на Лиама. — Ты знаешь, у нас были свои разногласия, но в конечном счете мы решили, что эта дружба стоит тяжелой работы, необходимой для ее поддержания.

Лиам закатывает глаза, и я издаю разочарованный стон, проводя руками по своим растрепанным волосам.

— Это не то, о чем я говорю, и ты это знаешь, — шиплю я. — Что случилось с ... ситуацией в бассейне?

Сэйнт мрачно усмехается.

— Теперь говоришь кодовым языком, маленькая мазохистка? Это восхитительно.

Этот ублюдок явно не собирается давать мне ничего полезного, поэтому я поворачиваюсь к Лиаму. — Лиам … пожалуйста?

Но он скрещивает руки на груди и энергично встряхивает головой.

— Будет лучше, если ты ничего не будешь знать.

Я делаю неуверенный шаг ближе к нему, и когда мои плечи наклоняются вперед, Лиам протягивает руку, чтобы поддержать меня.

— Разве я не должна знать, чего ожидать? — бормочу я через мгновение.

Он шикает на меня и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо: — Не волнуйся об этом. С этим уже разобрались. Я не только выполнил свой долг перед Сэйнтом, но и получу от тебя благодарность ... в конце концов.

Мои щеки заливает яростный румянец, и я не могу не взглянуть на Сэйнта, чтобы увидеть его реакцию на интимный шепот Лиама.

Он не выглядит довольным. На самом деле, он выглядит так, как будто в любой момент может разорвать своего лучшего друга на куски.

— Осторожно, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

Лиам выглядит так, как будто ему больше всего на свете хотелось бы бросить вызов Сэйнту, но я помню, как у него была разбита губа, когда они в последний раз подрались. На Сэйнте не было никаких отметин.

Наконец, Лиам делает шаг в сторону от меня и пожимает плечами, вокруг него витает беззаботность.

— Ты должен был знать, что я пойду за ней, когда ты втянул меня в это. Я не собираюсь снова отступать. Извини, придурок.

Я должна была бы злиться больше из-за того, что они говорят обо мне, как о предмете, но я слишком истощена, чтобы сопротивляться этому.

Обойдя Сэйнта, я опускаюсь на край его кровати и опускаю подбородок на грудь, цепляясь руками за его покрывало, когда они снова начинают один и тот же старый спор.

— Дерзай, — говорит Сэйнт, его альфа-самец теперь на полном обозрении. —:Теперь ты можешь идти. Мы оба знаем, что она не собирается следовать за тобой.

Я могу сказать, что своеволие Сэйнта раздражает Лиама, который смотрит на меня, как будто ждет, что я опровергну то, что ему только что сказали. У меня просто нет сил разбираться с их дерьмом, поэтому я ничего не говорю, заработав от него разочарованный вздох.

Он поворачивается к двери, но останавливается, прежде чем открыть ее.

— Дай мне знать, если тебе еще что-нибудь от меня понадобится

— Спасибо, сосед, — отвечает Сэйнт сквозь стиснутые зубы.

— Это было для нее. Меня бы здесь не было, если бы не

она, — парирует Лиам.

— Я был там для тебя на втором курсе, помнишь? — Сэйнт напоминает ему голосом, от которого у меня мурашки бегут по спине.

Они не произносят больше ни слова, пока Лиам не выходит за дверь, и она плотно закрывается за ним. Затем, двигаясь как хищник, Сэйнт начинает свой путь.

— С тобой все в порядке? — спрашивает он.

— Я ... я думаю да, — вру я.

Он сокращает расстояние между нами, и я вскакиваю на ноги, не желая быть в невыгодном положении с ним. Протянув руку, он хватает меня пальцами за подбородок и поворачивает мою голову сначала влево, затем вправо, пристально изучая меня.

— Что ты ищешь? — ошеломленно спрашиваю я.

— Проверка на наличие улик, — говорит он, как будто это очень нормальная вещь, которую нужно искать на чьем-то лице. — Не хочу дать людям еще больше оснований полагать, что ты виновна, не так ли?

Я полагаю, что в его словах есть смысл, но все же его прикосновение нервирует.

Отмахнувшись от его руки, я вздергиваю подбородок и встречаюсь с его пристальным взглядом.

— И что теперь? — спрашиваю я.

На его лице медленно расплывается улыбка.

— Теперь ты делаешь в точности так, как я говорю.

Мне не нравится его тон. Или каким восторженным он выглядит.

— Что это значит? — бормочу я.

— Это значит, что я сделал для тебя эту большую, ужасную вещь. — Он делает шаг ко мне, и я делаю шаг назад, чтобы избежать его, ударяясь коленями о кровать. — Я хочу кое - что взамен.