– Хитрый-то хитрый, – проговорил тот и с сомнением посмотрел на Аваджи. – Думаешь, он снял бы осаду и без Анастасии?

– Говорили, Бату-хан созывает свои войска в Мунганскую степь.

– Понятно. Великий багартур решил не возиться более с городишком, с которого всё равно много не возьмёшь.

– А походя, значит, и с Анастасии слово взял? – цокнул языком Любомир. – И вправду хитрец!.. Может, мне с нею поговорить?

Он нахмурился, точно пробуя на вкус свою мысль, и сам же покачал головой.

– Нет. И слушать не станет. С детства была упрямицей.

– А если ей просто нравится Джурмагун? – зло спросил Аваджи и осёкся при виде презрительной усмешки Любомира.

Зачем Ана так мучает его! Разве любовь делает людей хуже, чем они есть?

– Думаю, нам надо вернуться к предложению Любомира, – спокойно предложил Лоза, будто ничего не слышал. – Раз Анастасия слово дала – а мы, русские, своё слово крепко держим, – придется нам её украсть. Тут уж не вольны над нами ни она, ни её слово.

– Джигиты Джурмагуна кинутся за нами в погоню! – расправил плечи Любомир, предчувствуя немалые, но вовсе не пугающие его трудности.

– Вот я и хочу со своим старым другом поговорить. Наверняка у них такие стёжки-дорожки есть, каких ни на одной карте не найдёшь! По ним мы и убегать станем.

И с удовлетворением заметил, как вспыхнули надеждой глаза Аваджи.

Анастасия в это время лежала в шатре в некоей полудреме, из которой была вырвана нетерпеливой рукой Джурмагуна.

"Опять!" – подумала она, но ощутила не прежнее безразличие и усталость, а растущий гнев и уязвленную гордость. В конце концов, Джурмагун всего лишь мужчина, даже если он и командует многотысячной армией!

– Твои джигиты тоже подчиняются тебе по принуждению? – спросила она неприязненно. –Или они почитают за счастье служить великому полководцу?

– Почитают за счастье, – без тени сомнения кивнул он.

– Потому ты и считаешь, что все твои желания должны исполняться?

– Считаю. А кто мне в том может помешать?

"Я!" – чуть было не крикнула она, но вовремя остановилась. Ещё не время. Ей хотелось до конца разобраться в происшедшем. Понять, почему она так безоговорочно уступила ему? Испугалась? Устала от превратностей судьбы?

Она посмотрела на молчащего Джурмагуна. Разозлён!

– Я сдержу слово, какое тебе дала, не буду пытаться убегать от тебя, – жестко сказала Анастасия. – Ты сам меня отпустишь.

Она опять вспомнила, как в ортоне у Тури-хана убедила молодого кипчака, что он видит не их с Заирой, а большую змею.

– Никогда! И не надейся! – воскликнул Джурмагун, но в голосе его уже не было прежней уверенности.

Значит, это Анастасия лишила его прежней силы? Она будто просыпалась от долгого сна. Больше никогда она не станет покорно следовать чужой воле. Анастасия улыбнулась смятению, всё больше проступавшему в глазах Джурмагуна – он видел перед собой совсем другую женщину. Не пери, не гурию, а женщину-воительницу, может, даже мстительницу, хотя ей самой он ничего плохого не сделал…

Разве не сделал?

Он пытался заставить её отказаться от родины, от своих родных, от своей собственной жизни вообще, и вот теперь к нему пришла расплата!

Мысли эти начисто лишили полководца желания к сопротивлению. Таис, его покорная Таис, встала, выпрямилась во весь рост и будто заполнила собой его шатер. Она говорила, а он мысленно повторял её слова, слегка шевеля губами.

 Сейчас ты позовешь своих тургаудов и скажешь им, что отпускаешь меня. Пусть проводят до последней юрты и вернутся на свое место.

Он уже был в её власти, уже не пытался сопротивляться её воле. Джурмагун покорно кивнул её вопрошающему взгляду.

Уходя, она сказала:

– Завтра ты всё вспомнишь, но не раньше. Я знаю, ты понимаешь лишь силу. И хитрость, с которой ты побеждал доверчивых противников и благодаря которой вырвал у меня эту глупую клятву.

Оба тургауда покорно склонились перед ней и, неслышно ступая, проводили до последней юрты.

Аваджи, Любомир и Лоза лежали в снегу неподалеку от монгольского куреня.

– А что если она наружу не выйдет? – спросил Любомир.

Они добросовестно ждали, но с той поры, как Джурмагун вернулся с обхода, из его шатра никто не выходил.

– Будем ждать до последнего, – сказал Лоза.

Аваджи молчал, потому что знал: без Аны он отсюда не уйдёт.

Заждавшись, они даже не поверили глазам, когда знакомая женская фигура в сопровождении двух джигитов вышла из шатра и направилась в их сторону. Мужчины довели её до границ куреня, оставили одну, а сами ушли.

– Погулять вышла! – решили похитители.

Возбуждение безудержно несло Анастасию вперёд. Победить в невидимой схватке того, кто считал себя великим полководцем! Да она могла бы подчинить себе весь тумен! Какие-то десять тысяч мужчин…

Ей показалось, что в голове её кто-то хихикнул, но Анастасия не обратила на это внимания.

Свободна! Она освободилась сама, без чьей-либо помощи, силой своего умения, не нарушая данного слова! Кто не опьянеет от такого могущества!

Она задохнулась от восторга и… от того, что чьи-то пальцы схватили её за горло. Не успела она и глазом моргнуть, как ей сунули в рот кляп, а на голову набросили мешок.

"Ну сколько можно?!" – рассерженно подумала Анастасия, а когда поняла, кто её тащит прочь от тропинки, весело рассмеялась.

"Ладно, – снисходительно подумала она о своих близких, которые не сомневались в том, что это именно они её освобождают. – Я не скажу им, как всё было на самом деле".


ПРИМЕЧАНИЯ


Улус – родоплеменное объединение со своей территорией, подвластное хану.

Багатур – человек-герой.

Каган – Глава государства у древних тюркских народов.

Нукер – дружинник на службе у хана.

Кипчаки – кочевые племена, по-русски – половцы.

Тургауд – телохранитель.

Ясырка – пленная рабыня.

Харачу – простой народ.

Юз-баши – сотник.

Курень – стойбище в виде кольца юрт с юртой начальника в центре круга.

Феска – мужская шапочка в виде усечённого конуса.

Караван-сарай – постоялый двор в городах и на дорогах Востока.

Отрок – младший княжеский дружинник на Руси.

Алатау – горные хребты, на склонах которых участки, покрытые растительностью, чередуются с пятнами снега.

Арамеи – выходцы из Аравии, предки современных ассирийцев.

Саксины – древние киргизские племена.

Бин-баши – тысяцкий.

Бунчук – древко с привязанными к нему конскими хвостами – символ власти.

Конюший – человек, ведающий конюшней, конным хозяйством.

Ферязь – женский праздничный глухой сарафан.

Кика – старинный головной убор замужней женщины.

Ибн-Сина – Авиценна – врач, философ 980-1097гг.

Мюрид – ученик.

Мангусы – вампиры монгольского фольклора.

Факих – учёный, начитанный.

Ключник – человек, ведающий ключами, ведущий хозяйство.

Нойон – представитель степной знати, имевший пастбища и стада.

Перевод стихов В.Державина.

Курилтай – совет высшей монгольской знати.

Полюдье – разновидность натурального налога.

Холоп – крестьянин, попавший в кабалу к феодалу.

Закуп – небольшой участок земли, инвентарь и деньги на обзаведение хозяйства, которые смерд обязан вернуть.

Алану – по-русски ясы – предки осетин.

Свены – шведы.

Рубаи Омара Хайяма, персидского поэта и математика.

Рубаи – в поэзии народов Востока афористическое четверостишие.

Кумыс – кислый напиток из кобыльего молока.

Семеюшка – муж (старорус.)

Каландар – нищий.

Тиун – княжеский собиратель дани, управляющий.

Седьмица – неделя (старорус.)

Темник – от монгольского – тьма – десять тысяч.

Архалук – старинная татарская одежда типа кафтана.

Полпяди – расстояние между большим и указательным пальцем.

Чувал – большой мешок (тюрк.)

Гурия – прекрасная дева мусульманского рая.

Вотола – безрукавный льняной плащ до колен.

Ичиги – высокие сапоги из мягкой кожи.