Я криво улыбаюсь его саркастичной фразе. Макс лишь мрачно кивает.

– Так ты скажешь, что привело тебя сюда, Ханна?

Мне хочется сделать шаг назад, но я и так уже практически вжата в холодную стену. Вокруг тускло и сыро, а еще абсолютно тихо, поэтому глупо надеяться, что получится выйти отсюда живой. Глаза мужа смотрят на меня глазами смерти.

– Я… – Пытаюсь выдавить хоть слово, но в горле пересыхает.

Сердце ухает, точно отбойный молоток.

– Зачем? – Громыхает надо мной голос Макса. – Зачем ты открыла мой портфель, Ханна?

Он будто не сердится, а просто расстроен моим поступком, но меня не обманешь – от него отчетливо веет гробовым холодом.

– Прости. – Шепчу я, наблюдая, как крепко сжимаются в кулаки его пальцы, они почти скрипят от силы нажима.

Макс готов наброситься меня – не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять это. К тому же, за годы совместной жизни я стала чутким барометром его настроения. Это шумное дыхание и прищуренный, колючий взгляд не сулят ничего хорошего: буря в самом разгаре, и от нее уже не укроешься.

– Я должен знать. – Его рука поднимается и касается моего подбородка. – Должен, Ханна. – Теперь он чувствует, как сильно меня трясет от страха, и его пальцы дрожат в такт моему телу. – Зачем ты сюда приехала?

Цепи, тянущие меня к земле, становятся еще тяжелее. Я ощущаю, как вязну в этом взгляде. Самое плохое, что могло случиться со мной в жизни, стоит передо мной.

– Ты за мной следил? – Произношу я в попытке оттянуть время.

– Зачем?! – Орет Макс, наклоняясь к моему лицу.

Я вздрагиваю и зажмуриваюсь. Мой рот искривляется в немой попытке не закричать, глаза щиплет от слез. Этот страх такой привычный и липкий, что мне становится противно от себя самой: как я могла раньше терпеть что-то подобное?

Но всё просто.

Как только ты начинаешь корректировать свое поведение в зависимости от настроения партнера, ты становишься добровольной жертвой абьюза. Попытки угодить мучителю, чтобы он не вышел из себя и не «расстроился» еще сильнее втягивают тебя в безвозвратную пучину, конец которой всегда очевиден – однажды он тебя убьет.

– Где она? – Спрашиваю я, вздергивая подбородок.

Его рука застывает в воздухе.

– Что? – Рот Макса приоткрывается.

Он не спрашивает «кто», потому что понимает – я уже в курсе.

– Где Марисса? – Выкрикиваю я сипло. Мои плечи ходят ходуном от испуга, а дыхание вырывается из груди частыми мелкими толчками. – Где она? Здесь?!

Макс опускает руку. Он настолько оглушен произнесенным именем, что его лицо становится бледно-фиолетовым в тусклых лучах света, падающих откуда-то с потолка.

– Марисса! – Зову я. – Марисса! – Кричу в темноту. Но отвечает мне лишь тишина. Я вижу, как лицо Макса искажается от шока, и тихо спрашиваю: – Ее ведь давно нет в живых, так?

– Ханна… – Хрипло произносит Макс, глядя на меня. Костяшки его пальцев белеют еще сильнее.

– Ее давно нет в живых, – мой голос дрожит. – Это всё ты. Это ты сделал с ней такое…

– Откуда ты… – Муж смотрит на меня так, будто я его только что ударила. – Как ты поняла?

– Ты похоронил ее где-то здесь?! – Кричу я. И, воспользовавшись замешательством, толкаю его в грудь. Бегу в другой конец помещения: – Где?! Здесь? А, может, здесь?! – Размахиваю руками, наклоняюсь, осматриваю коробки из-под строительных материалов. – Где, Макс?! Что ты сделал с бедной девочкой?!

– Ханна, подожди. – Макс смотрит на меня исподлобья, ему будто трудно дышать. Он будто пытается окончательно осознать услышанное.

– Она ведь ждала от тебя ребенка! – Выкрикиваю я. И обхватываю себя руками. – Что же ты наделал? Ты убил сразу двоих!

– Посмотри на меня, – просит муж, подходя ближе. – Всё не так, всё…

Он складывает ладони в замочек, и я вижу новую маску на его лице – Макс реально растерян и перебирает в голове возможные варианты того, откуда я могла обо всем узнать.

– Мне не хочется смотреть на тебя, Макс. – Выдыхаю я, отстраняясь. – Я всё знаю, можешь не выдумывать ничего. Довольно лжи!

– Откуда ты знаешь?

– Это не важно. – На подгибающихся ногах я с трудом удерживаю вертикальное положение. Мой воинственный тон немного сбил мужа с толку, поэтому нужно продолжать тянуть время, держать оборону. Где-то там, на связи, все еще остается Майка. – Не важно, откуда я всё узнала. Важно, что ты ее убил! Ты убил ее, Макс!

Он закрывает глаза. Собирается с духом.

Я вижу, как растут силы с каждым его вдохом. Уголки губ опускаются, крылья носа заостряются – Макс с трудом душит в себе свою истинную сущность.

– Я не хотел. – Наконец, произносит он. Его голос отталкивается от стен и разносится по всему зданию.

– Не хотел чего? – Моё сердце взрывается от нетерпения.

«Ну, же! Скажи это! Признайся!»

– Не хотел убивать ее.

Макс качает головой, не в силах открыть глаза. По моему телу ударяет мощный поток ледяного холода. Мне тошно, голова идет кругом.

– Я не хотел убивать ее! Она сама виновата! – вспыхивает он.

– В чем? – Спрашиваю я, съеживаясь.

Макс бросается ко мне, запускает руки в мои волосы и прижимается лбом к моему лбу:

– Прости, прости!

Когда-то этот ровный, глубокий голос наполнял меня покоем, давал чувство защищенности, но теперь лишь леденит кровь.

– Макс! – прошу я, пытаясь вырваться.

Но его пальцы впиваются в луковицы моих волос все крепче.

– Я не хотел, не хотел! – Шепчет он мне на ухо. – Не хотел, чтобы тебе было больно. Это все ради нашего брака!

– Как… как это случилось? – Плачу я, ощущая, что мои волосы трещат от той силы, с которой он их тянет.

– Ты не должна была узнать, Ханна. Прости меня. – Макс лихорадочно целует мои виски, глаза, лоб. – Она была ошибкой. – Он целует меня с таким рвением, будто от количества этих поцелуев зависит его прощение. – Я не знаю, как это произошло. Она ничего для меня не значила, не знаю, как так вышло.

– Ты изменял мне с ней? – Всхлипываю я.

– Всего лишь единственная ошибка, прости. – Макс сцеловывает мои слезы. – Я понял, что оступился и не хотел продолжать. Я хотел сказать ей, что ничего не выйдет. Просто хотел сказать…

– Так как это случилось, Макс?! – Перехватываю его запястья, сдавливаю и заставляю посмотреть мне в глаза. – Ты поехал на встречу с ней в тот день?

Муж снова буравит меня взглядом, гадая, откуда мне так много известно. Но мои губы плотно сжаты, а глаза полны решимости докопаться до правды.

– Она… – Его лицо напрягается. Макс вспоминает этот эпизод с явной ненавистью. – Она сказала, что всё расскажет тебе. – Он сглатывает, его кадык дергается. – И я сам не понял, как мои руки оказались на ее шее… прости, Ханна! Прости, любимая! – Видит, как мой взгляд наполняется ужасом и начинает трясти головой: – Мы сидели в машине перед рестораном, просто говорили. Эта сумасшедшая рассказала про беременность, она думала, что ее ребенок что-то изменит! Но для меня нет никого, кроме тебя! Я велел ей сделать аборт, но она как взбесилась!

– Господи… – Начинаю буквально рыдать я.

Всё моё тело сотрясается в рыданиях.

– Милая… – Макс пытается обнять меня, но я колочу его руками, отталкиваю, стону. – Мне пришлось так поступить. Пришлось избавиться от ее вещей, от нее…

Моё сердце разбивается на миллион осколков.

– Всё, что я когда-либо делал, я делал ради тебя! – Умоляет муж, все еще пытаясь прижать меня к себе.

– Убери! Убери руки! – Я не могу дышать. – Ты спал с ней. Ты сделал ей ребенка. Ты убил!

Мои руки безвольно падают вдоль тела, когда Макс, точно куклу, стискивает меня и силой прижимает к своей груди.

– Это было всего раз. Я всего раз оступился. – Бормочет он, поглаживая мою спину. – Больше никогда, клянусь, никогда!

– Всего раз? – Мой голос звучит наивно.

– Всего раз.

Меня оглушает новая боль.

Ложь, ложь, ложь!

Макс кладет руку на мою талию, второй рукой гладит мое лицо, царапает пальцами мои губы. Все эти действия, по его мнению, должны привести меня в чувство. Но я больше ничего не чувствую, мое сердце умирает.

– Посмотри. Посмотри на меня, моя девочка! – Он убирает волосы с моего лица, проводит пальцем по дрожащей нижней губе, целует. – Я совершил чудовищную ошибку. Чудовищную. И я очень хочу ее исправить.

Я открываю глаза и обвожу его взглядом. От слез картинка плывет, но увиденного хватает, чтобы все мои внутренности свело судорогой.

– Мы всё исправим, Макс. – Наконец, произношу я. – Мы всё исправим.

– Ты дашь мне шанс? – Он берет в руки мое лицо.

Инстинкт призывает меня бежать, но я киваю. Судорожно вцепляюсь в его руки и киваю снова. Меня терзает дикий страх, и приводит в ужас то, насколько беззащитной этот человек делает меня, но я пытаюсь улыбнуться.

– Ты должен сознаться во всем, любимый. – Говорю я, всхлипывая. – Ты должен сдаться…

– Ханна! – В его глазах снова вспыхивает гнев, черты лица заостряются. – Я раскаиваюсь в том, что сделал, раскаиваюсь в измене!

– Ты убил человека, Макс.

– Но она сама виновата. – Он резко дергает головой.

Я смаргиваю слезы.

– Да, да, конечно… но… если ты меня любишь, ты должен сознаться во всём, понимаешь? Я всё прощу, я буду ждать тебя, Макс. Всё будет хорошо. Всё обязательно наладится, вот увидишь!

– Ты ни черта не понимаешь! – Его пальцы до боли впиваются в мои щеки. – Один промах, и всё перечеркнуто? Да меня же посадят! Я не смогу выжить в этих условиях!

– Но ты должен, Макс. – Дрожащим голосом говорю я. – Другого выхода нет.

Между нами повисает тишина.