– Обоих. – Он делает глоток и облизывает свои идеальные губы.

– И всё же?

– Мы с Сергеем учились вместе.

У меня почему-то отлегает от сердца. Я знаю этого мужчину меньше суток, но почему-то уже ревную к тому, что он мог бы быть давним поклонником моей соседки. Что за ерунда со мной творится?

– Значит, вы знакомы с детства? – Я отрезаю кусочек мяса и кладу в рот. Ммм… божественно! У меня не получается сдержать стон: – Как вкусно!

И только в этот момент понимаю, какого рода звук только что издала.

– Я же говорил: баранина вышла потрясающей. – Довольно улыбается мужчина.

Алекс подцепляет зубами кусочек мяса, и тот исчезает у него во рту. Он делает это хищно и сексуально. Как можно, вообще, так чувственно поглощать пищу? Невозможно на это смотреть!

– Нет, правда, – я дожевываю мясо и под его пристальным взглядом кладу в рот еще кусочек, – очень вкусно. Ты отлично готовишь.

– Не с детства, – вдруг возвращается он к тому, о чем мы говорили, – мы дружим с Серегой с юности. Вместе учились в университете.

– О, ясно. – Я делаю глоток вина и проверяю, не остался ли на бокале след от моей помады, но его нет. – Значит, ты тоже IT-шник?

Алекс едва заметно вскидывает брови.

– В общем, да. – Он перекладывает со своей тарелки еще один кусочек в тарелку Поппи. – У меня своя компания по разработке программного обеспечения для организации документооборота предприятий. Бывает, что фирмам нужен софт, отвечающий их индивидуальным потребностям и задачам, а стандартные программы не подходят, и вот тогда специалисты моей компании изучают вопрос и создают что-то новое и абсолютно неповторимое специально для них. Или, бывает, что необходимо создать сайт: разработать уникальную концепцию и учесть все особенности определенного вида бизнеса. За такую работу мы тоже беремся.

– Звучит интересно.

– Да, – губы Алекса трогает улыбка, – это что-то вроде головоломки. Ты знаешь, что должен получить в итоге, и ищешь пути, как к этому прийти. Иногда получается найти решение за день, иногда разработка занимает недели. В любом случае, результат всегда приносит необыкновенное удовлетворение. Особенно, когда ты видишь, что благодаря твоей программе целое предприятие начинает работать четко, точно часы. Даже, если это простая программка по автоматизации создания путевых листов, по факту она упрощает процесс работы и бухгалтерии, и приемной, и транспортного цеха. И ты радуешься, видя, что все звенья цепи теперь разгружены от этой рутины, и могут не тратить время зря и заниматься своими непосредственными обязанностями.

– Всегда представляла себе IT-шников немного по-другому. – Вдруг признаюсь я, скользнув взглядом по широким плечам Алекса. – Таким, например, как Сергей. Щуплый, немного сутулый и вечно погруженный в свою работу даже дома.

– Значит, по-твоему, я должен выглядеть как компьютерный задрот? – Смеется Алекс, откладывая вилку.

– Что-то вроде. – Улыбаюсь я.

– Так и было. – Откашливается он. – Лет в семнадцать. Я не выходил из-за компьютера по двое суток. Пару раз меня даже тошнило от того, что я забывал поспать и поесть, пока не доделывал задуманное. Я тогда, помнится, сильно увлекся разработкой игр и приложений, и родители никак не могли оттащить меня от моих гаджетов. Однажды отец просто взял и вырубил свет во всем доме, и тогда у меня не осталось выбора – пришлось возвращаться в реальный мир. В тот момент я и понял, что нужно дозировать свое пребывание в сети и у экрана, поэтому теперь стараюсь чаще отвлекаться на физическую активность – она помогает расслабиться и найти решение даже тогда, когда ситуация кажется почти безвыходной. – Он выдыхает и застывает, глядя на меня. – Почему ты не ешь?

– Просто заслушалась. – Спохватываюсь я. – Ты так интересно рассказываешь.

– Я люблю свою работу. – Говорит мужчина. – А ты? Чем ты занимаешься?

– Я… – Мой взгляд отыскивает спасительное вино. Беру бокал и делаю глоток. – Я – музыкант.

– Правда? – Оживляется он.

– Да. Была им. – Нервно поправляю волосы. – Играла в оркестре. На скрипке.

– А почему в прошедшем времени?

– Уже несколько лет не играю.

– Почему?

Его глаза округляются, а интерес кажется таким искренним, что я немного теряюсь. Действительно, почему?

– Не знаю. – Пожимаю плечами. – Наверное, устала от этого.

– Как можно устать от музыки?

– Ну, это ведь не только творчество, это постоянные репетиции, переезды, гастроли, борьба за место под солнцем. Конкуренция в оркестре ого-го, все мечтают солировать и выступать на первых планах.

– Но ты ведь любила то, чем занималась?

– Я? – Я на несколько секунд зависаю, пытаясь отыскать в себе ответ. – Да, любила. Наверное.

– Конечно. Иначе, зачем люди учатся с малых лет в музыкальной школе, затем участвуют в различных конкурсах, становятся лауреатами, затем поступают в консерватории, снова учатся, совершенствуются? Ради чего?

– Понимаю, о чем ты. – Мне становится жарко под его взглядом. – Я с теплотой вспоминаю этот период своей жизни, но… сейчас мне комфортно. Дом, сад, кухня – это то, что приносит мне душевное спокойствие.

– То есть, ты не планируешь возвращаться к музыке?

– Не знаю. Скорее нет, чем да.

– И не тянет?

Я вспоминаю о скрипке, запертой в шкафу.

– Нет…

– Ух ты. – Алекс наклоняется на спинку стула и взъерошивает рукой свои темно-каштановые волосы. – А что твой муж думает по этому поводу?

От упоминания Макса в груди неприятно сжимается. В один момент мне становится стыдно, неприятно, и хочется сбежать.

– Он поддерживает меня.

– И мне все равно не ясно. – Мужчина качает головой. – Если у тебя есть способности, к чему их зарывать? Не хочешь в оркестр, можно ведь преподавать музыку детям? Зачем отказываться от нее совсем? А если по-хорошему, то я на твоем месте вернулся бы в симфонический театр, или как там это у вас называется? Черт, да я на месте твоего мужа гордился бы тем, что моя жена музыкант!

– Но ты не на его месте. – Напрягаюсь я.

Мне хочется всё бросить и уйти.

– Я завидую твоему мужу. – Вдруг хрипло говорит Алекс. – Он – счастливчик.

– Почему?

– У него есть ты. Просто охренительно красивая, сексуальная жена, о которой мечтает каждый мужчина. – Он ставит локти на стол и наклоняется ближе. – И я бы на его месте не оставил тебя одну. – Видя мое замешательство, он улыбается. – Но я – не он. К сожалению. Послезавтра вернутся мои друзья, и я свалю в свою маленькую квартирку в деловой части города, и всё, что мне останется, с приятной тоской вспоминать этот замечательный ужин в твоей компании. Даже жаль, что мы больше никогда не увидимся, Ханна.

– Ужин действительно восхитителен. – Смущенно произношу я.

– А, может, и хорошо, что ты оставила работу и наслаждаешься ведением домашнего хозяйства. – Задумывается он, глядя, как Поппи спрыгивает со стула. – Я был очень амбициозным, очень много работал после окончания университета. Годами, без выходных, не высыпаясь. Мне жутко хотелось стать успешным и доказать всему миру, что я чего-то да стою.

– Но ведь всё получилось?

– Но я одинок – и это результат. – Он допивает вино и наливает нам обоим еще. – У меня очень давно не было отношений, потому что, когда ты постоянно увлечен своими проектами, у тебя не остается времени на что-либо серьезное.

– Печально. – Тихо бормочу я.

Значит, у него никого нет. Но почему мне это важно?

– Ничего, – улыбается мужчина, – переживу как-нибудь.

Разве можно так обворожительно улыбаться? В такие моменты Алекс выглядит невинным и открытым, а ощущение такое, будто перед тобой дьявол-искуситель, который говорит ровно то, что ты хочешь услышать, и делает ровно то, что ты хочешь, чтобы он сделал. И это ужасно интригует.

– Предлагаю отпустить твоего пса в сад. Кажется, ему хочется прогуляться. – Предлагает мужчина.

– И я тоже, пожалуй, пойду. – Поднимаюсь я со стула. – Спасибо за гостеприимство.

– Подожди, Ханна. – Алекс поднимает наши бокалы и первым идет к стеклянной двери. – Не спеши убегать. Давай посидим еще пять минут у бассейна?

– Я и так засиделась, извини.

– Ты меня боишься? – Он открывает дверь и пропускает меня вперед.

– Что?

– Я вроде специально рассказал о себе, чтобы тебе стало комфортнее. Поверь, я совершенно безвредный, и тебе не о чем переживать.

– Я не переживаю. – Неуверенно улыбаюсь я, поправляя волосы. Медленно иду к выходу, но мои проклятые каблуки так звонко стучат по кафельной плитке, что этот звук заставляет мужчину оценивающе взглянуть на мои ноги.

– Тогда не торопись уходить. – Говорит он.

В голове проносится мысль о пустом доме и холодной постели, и я соглашаюсь:

– Хорошо… Только недолго. – Беру из его руки свой бокал.

Алекс включает ночное освещение, и сад наполняется мягким светом десятков крохотных лампочек.

Мы идем по тропинке в полной тишине, а затем усаживаемся в кресла-лежаки. Из дома все еще доносится неспешный ритм музыки, в темноте у деревьев стрекочут цикады, а вода в бассейне красиво поблескивает в лунных бликах своей идеальной гладкостью.

И только Поппи нарушает эту идиллию, нарезая вокруг него круги. Но, наконец, и он затихает, устроившись на газоне и начав себя вылизывать.

– Я рад, что ты не ушла. – Доносится до меня голос Алекса.

Отрываюсь от созерцания воды и смотрю в его лицо. Мужчина сидит на краю кресла, в полуметре от меня. В мягком свете уличных фонарей его черты кажутся мягкими и приятными, и надо признать – с ним мне действительно удивительно уютно и интересно.

– С тобой этот вечер обрел смысл, – добавляет он.

– Спасибо. – Отвечаю я.