— Ничего… — Геро подняла глаза от работы и удивленно посмотрела на Дамиана. — Я не понимаю тебя, Дамиан.

— Не понимаешь? — усмехнулся он. — Я никогда не видел помощи от своих братьев, а теперь они мне помогают. Мне сказали, что это все твое влияние.

— Мое? — Удивление Геро все росло. — Как я могла это сделать?

— Я однажды сказал Кристине, что ее муж — мой обычно бездельничающий братец — вдруг решил заняться делом. Она объяснила мне, что ты упрекнула мужчин за праздность. Кристина как бы между прочим сказала об этом Нико, и он, на удивление, начал работать. А остальным, я думаю, стало стыдно, и они последовали его примеру. Я поздравляю тебя, моя дорогая.

Сначала Геро только удивленно смотрела на него. То, что на трех мужчин из богатой и знатной семьи так подействовало ее замечание, показалось девушке очень забавным, и она громко рассмеялась.

— Я уверена, что дело тут не во мне, — с сомнением в голосе воскликнула она. — Это слишком невероятно.

— Что именно ты им сказала? — спросил Дамиан, не обращая внимания на ее протест.

— Я просто сказала, что они ведут себя как последние эгоисты, оставляя всю работу тебе.

— Кажется, тебе за несколько месяцев удалось добиться того, чего я не мог достичь за годы. Еще раз поздравляю тебя. — Это позабавило Геро, и она рассмеялась своим звонким, мелодичным смехом, который так волновал Дамиана. Если бы в этот момент девушка подняла голову, она увидела бы в его глазах странный блеск и даже нежность, которой прежде не бывало. Но Геро была увлечена своей работой, и Дамиан продолжал смотреть на ее склоненную голову. — Ты повлияла и на Кристину. Впервые она осмелилась ослушаться Клео — фактически, дала ей отпор.

— Отпор? Нет, Кристина на это не способна! Дамиан усмехнулся и, придвинув стоявшее у окна кресло, удобно устроился в нем. Откинувшись на спинку, он некоторое время задумчиво смотрел на Геро, потом сказал:

— Я не говорил тебе об этом раньше, но бабушка уже дважды жаловалась на твое влияние. Оказывается, Кристина, когда ей, как и тебе когда-то, было приказано не носить зеленое, заявила Клео, что ты помогла ей понять, какой безвольной она была, но теперь этому пришел конец. Отныне она будет носить то, что ей нравится, и поступать так, как ей хочется.

— О Боже! — воскликнула Геро, но раскаяние, прозвучавшее в ее голосе, не обмануло Дамиана. — Когда я советовала Кристине быть решительнее, я не предполагала, что она осмелится грубить Клео.

Дамиан засмеялся, наклонился вперед, взял Геро за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Мне кажется, ты мысленно аплодируешь своей подруге. Признайся!

В ответ раздался мелодичный смех Геро.

— Я думаю, — откровенно призналась она, вынужденная смотреть в глаза Дамиану, — что и другим давно пора быть порешительнее с Клео.

Дамиан ничего не ответил. Он встал с кресла и направился к двери, разделяющей их спальни. На пороге Геро окликнула его:

— Дамиан… А Муцо… он и вправду в комнате Клео? — Дамиан оглянулся и кивнул. — Что же она ему говорит? — спросила девушка. Вдруг ей в голову пришла дерзкая мысль, которая просто поразила ее.

— Почему бы тебе не спуститься вниз и не послушать самой? — сказал Дамиан и исчез за дверью спальни.

Геро долго сидела, держа шитье на коленях. Новая идея не давала девушке покоя. «Клео разговаривает с Муцо? А о чем говорил Маркос? Что Клео пригрозила лишить его наследства, но дала время подумать. Она изменилась… да, определенно изменилась. А что если попробовать? Терять-то все равно нечего…»

Через полчаса, взяв машину, Геро подъехала к дому Ниобы и вежливо пригласила девушку в имение Ставросов на чай. Польщенные родители с радостью отпустили дочь. Мать девушки лишь попросила Геро подождать, пока Ниоба переоденется в нарядное платье.

Только когда обе девушки уже сели в машину, Геро заговорила о том, что задумала:

— Перед чаем нам предстоит встреча, — сказала она и объяснила, что хочет познакомить Ниобу с бабушкой Маркоса.

— Ой, я слышала, что она очень строгая! — испуганно воскликнула Ниоба. — Неужели мне обязательно надо знакомиться с ней?

— Это очень важно, Ниоба, и особенно важно, чтобы ты ей понравилась… — Геро смолкла, сама испугавшись своего дерзкого намерения. — Если она закричит на тебя или даже начнет ругаться, пожалуйста, оставайся вежливой и спокойной. Прошу тебя, Ниоба, ты не представляешь себе, как это важно. — Может, стоило сказать о том, что Маркос будет лишен наследства, и это лишь отчаянная попытка спасти положение? Нет, если план Геро сорвется, и Маркос все потеряет, он не решится сказать об этом родителям девушки до самой свадьбы, иначе они отдадут ее за другого парня, у которого положение более прочное. — Ниоба, сейчас главное — произвести на бабушку хорошее впечатление.

— Хорошо, — дрожащим голосом пообещала девушка, — я постараюсь.

Геро задумалась и замолчала. Ее план был рассчитан на то, что Клео немного изменилась. А если не получится? В этой игре им нечего было терять, зато выигрыш маячил огромный.

«Не съест же она нас, — уговаривала себя, Геро не без внутреннего трепета представляя себе предстоящую встречу. — Надеюсь, она не запугает до смерти бедняжку Ниобу».

Наконец машина остановилась у дома.

— Пойдем, — сказала Геро девушке, взяв ее за руку. — И не бойся. Я с тобой. Не дрожи!

В этот день Клео ждала своего адвоката и была у себя в комнате. Геро постучалась, и ей ответил резкий голос, от которого Ниоба вся затряслась. Геро пришлось потянуть ее за руку и ободряюще ей улыбнуться.

— Кто это? — Клео устремила на вошедших сердитый взгляд. — Что вам нужно?

— Бабушка, это Ниоба, девушка, на которой хочет жениться Маркос.

— Вон отсюда! — приказала Клео.

Ниоба вздрогнула и повернула к двери, но Геро потянула ее назад.

— Разве вы не хотите, чтобы я вас познакомила?

— Ты уже сделала это!

Молчание. Геро ждала. Почему же нет нового приказа покинуть комнату. Веки Клео дрогнули, пронзительный взгляд остановился на миловидной хрупкой девушке, которую Геро держала за руку.

— Ниоба, это бабушка Маркоса. Ей нравится, когда ее называют Клео. — Геро повлекла Ниобу поближе к застывшей в кресле Клео. Старая дама окинула девушку оценивающим взглядом.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Ниоба побледнела и дрожала от страха, Геро держалась вполне уверенно, а Клео критически изучала стройную, как нимфа, незнакомую девушку, очень похожую на ту, что ее привела.

— Говори, — шепнула Геро Ниобе, и та с трудом вымолвила:

— Я очень рада познакомиться с вами.

— Что мне полагается отвечать? — Вопрос был обращен к Геро. Девушка приободрилась. Пока все шло хорошо — их не выгнали из комнаты.

— Я надеялась, что вам будет приятно познакомиться с Ниобой. Правда, она красавица? — Серые глаза Геро смотрели с мольбой. Клео, чуть прищурившись, смотрела на нее, и девушка чувствовала, что старая дама читает ее мысли, как открытую книгу. Это почему-то вызвало у нее легкую улыбку, а старческие глаза почти скрылись за опущенными веками. — Клео, теперь вы видите, почему Маркос влюбился в Ниобу? — Геро перевела взгляд на слегка ошарашенную девушку. — Маркос хочет жениться по любви. Любовь ведь так важна для счастья!

— Какое у тебя приданое, девочка? — спросила Клео, бросив при этом взгляд на Геро.

— Дом… небольшой дом и участок земли, — робко ответила Ниоба и добавила: — Но Маркос не хочет брать приданое, он женится на мне по любви.

— Небольшой дом и участок земли! — Клео презрительно посмотрела на Геро, потом на другую девушку, но Геро по-прежнему не теряла надежды: ведь Клео могла произнести эти слова в своей обычной презрительной манере, а они прозвучали лишь иронично, как будто старая дама хотела подчеркнуть, что для семьи Ставросов такое приданое не более чем горстка пыли.

— Мой отец небогат, — как бы оправдываясь, сказала Ниоба, — но для Маркоса не важно, что я родом из бедной семьи. Нашу семью уважают: мой отец — священник.

— Священник… — усмехнулась Клео. — И поэтому вас надо уважать?

Ниоба смутилась, и Геро сразу пришла ей на помощь:

— Вы же знаете, Клео, как почетно иметь в родне священника.

— Хватит об этом, — буркнула старая дама, вдруг утратив интерес к происхождению Ниобы. — Значит, Маркос женится на тебе по любви? Ну и дурак! А ты? Ты его любишь?

— Конечно, люблю, — последовал ответ.

— Вот как! Скажи-ка мне девочка: а он сообщил тебе, что у него нет ни гроша?

Геро затаила дыхание. К этому она девушку не подготовила. Как она поведет себя?

— Ни гроша? — удивленно повторила Ниоба. — Тогда почему он отказывается от приданого?

Наконец равнодушие Клео дало трещину; она даже наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть эту очаровательную античную кору.

— Тебя, кажется, не очень удивило то, что мой внук — нищий. Признайся, ты ведь думала, что он состоятельный человек, раз живет в таком доме?

Девушка кивнула.

— Да, я и вправду думала, что он богат, но меня не удивило то, что вы сказали. Ведь он — младший сын, а обычно младший сын ничего не имеет.

Геро готова была расцеловать Ниобу. Клео поколебалась! Какая замечательная победа!

— И ты готова всю жизнь прожить в нищете? — Пронзительные глаза Клео, казалось, проникали в душу, но Ниоба не отвела взгляд.

— Я всегда была бедна, — спокойно ответила она, — так что не буду от этого страдать. Я буду работать, но мне кажется, надо убедить Маркоса взять приданое… — Она замолчала, потом с надеждой добавила: — Может, вы сможете повлиять на него? Понимаете, он отказывается брать приданое, говорит, что женится на мне по любви, а не ради того, что за мной дают. Но дом может нам очень пригодиться… Если вы будете так добры и повлияете на него…

Взглянув на Клео, Геро быстро опустила голову. У старой дамы был такой вид, будто она собиралась хорошенько встряхнуть ее!

— Мне кажется, — мягко сказала Геро, — что вы утомились. Мы уже уходим…