Не могла не испытывать, ведь они действительно оказались единственными, кто за меня вступился. К тому же, плохо составленное расписание сыграло сегодня мне на руку: у нашей группы стояло всего лишь две пары физкультуры, и то после обеда. Так что я умудрилась приехать еще до звонка на перемену, переодеться почти в одиночестве и выйти в пустой зал, таким образом не встретив никого из студентов других групп.


Я не сомневалась, что косых взглядов в мою сторону не избежать, но впереди было еще два выходных дня, а, к понедельнику, надеюсь, все уже забудут о случившемся.


Аверин, кстати, после обязательной пробежки тоже ни капли не запыхался…


— Тыц… Курить вредно, пить противно, а умирать здоровым жалко! — весело фыркнув, рыжая с удовольствием потянулась, разминая шею. — Жить вообще вредно, от этого умирают! Так что жизнь прожить надо так, чтобы в рай тебя не пустили…


— А в аду сказали, добро пожаловать, наш господин? — иронично выгнул брови парень.


— Тьфу, — Солнцева с огорчением на него посмотрела. — Ну и как идти с тобой в разведку? Все пароли и явки сдашь, не дожидаясь пыток!


— Если только их возглавлять будешь не ты. Один-один, кстати…


Я только хмыкнула неслышно, понимая, что, кажется, начинаю потихоньку привыкать к их вечному соревнованию. Старые анекдоты, колкие реплики, ехидные шуточки… запас их был просто неисчерпаем, и зачастую разбавлял скуку окружающих. Исключая те моменты, когда их диалог становился совсем уж непонятным!


— Итак, студенты! — голос нашего преподавателя физической культуры, на которой мы и находились в данный момент, был свеж и бодр, как и всегда. — Разминку закончили. Берем мячи или вам отдельное приглашение выписать? Вперед и с песнями, девочки в волейбол, мальчики в баскетбол, два раза я повторять не буду!


— О, а вот сей праздник жизни я, пожалуй, не пропущу! — и с этими словами рыжая подпрыгнула со скамейки так, словно у нее еще минуту назад вовсе не было ни усталости, ни одышки!


Я только диву давалась: сколько же в ней на самом деле энергии и жизнерадостности. А, главное, откуда?


— Принцесса Рапунцель считает ниже своего достоинства портить свои ноготки о презренные спортивные снаряды общего пользования?


Я невольно поморщилась, даже не пытаясь этого скрыть. Уж не знаю почему жертвой иронии и сарказма новенького стала именно я… Но если надеялась, что он оставит меня в покое, стоит только продолжить его игнорировать, то я глубоко заблуждалась!


Ну или хотя бы что после вчерашнего он хоть как-то смягчит свое отношение. Вчера мне показалось… Наверное, просто показалось.


— Как я уже говорила, прискорбно видеть деградацию молодежи, — притворно и негромко вздохнула, хоть и без особого сарказма, глядя на активно бегающих с мячами одногруппников. — Неужели никогда не закрадывалась в голову такая банальная мысль, что я просто не хочу?


— Что ж ты злая такая, Рапунцель? — со смешком поинтересовался Аверин… приобнимая меня за плечи, таким будничным и обыденным жестом, что я сразу даже как-то растерялась! А когда сообразила, вздохнула поглубже… и промолчала, не став скидывать его руку. Он же потом назло станет повторять подобное, если я покажу, как мне это неприятно. — Не умеешь?


— Не умею, — не желая пикироваться, все-таки созналась я, благо вопрос был задан уже совершенно спокойным тоном. И все-таки не сумела сдержаться. — Тебе-то какое дело?


— Мне? — иронично выгнул темные брови Аверин… и вдруг резко, не поворачивая головы, выбросил руку перед моим лицом. Я машинально отпрянула назад, стукнувшись спиной об стену. Но испуг был вызван отнюдь не его пальцами, растопыренными прямо у меня перед носом… а баскетбольным мячом, который, ударившись о его ладонь с неприятным звуком, отскочил обратно на пол!


— Ой, куколка, извини, я тебя не заметил, — напротив меня встал ухмыляющийся Жарков. И, судя по его развязной позе и выражению лица, никакими настоящими извинениями там и не пахло! — Аверин, мяч подай.


— Этот? — лениво убрав вторую руку с моего плеча, брюнет вытащил оранжевый в черную полоску мяч из-под скамейки, на которой мы сидели. Осмотрел со всех сторон, легко его подкинул и заставил крутиться на пальце, всем своим видом он давал понять, что желаемое одногруппник не получит… А я…


А я только что начала осознавать, что если бы не переведенный студент, то Жарков своим броском разбил бы мне нос или даже сломал его! Или еще, что похуже…


— Показушник, — правильно расшифровав намек, Олег зло сплюнул, и развернулся, чтобы уйти обратно к друзьям. Но сумел сделать ровно три шага, после чего резко дернулся, запнувшись и едва не рухнув на пол. А от его затылка, отскочив, к нашим ногам подкатился уже волейбольный мяч…


— Ой, звиняй, красавец, я тебя не заметила! — ехидный голосок Солнцевой не узнать было ну просто невозможно!


— Итак, в левом углу ринга… Не, уже на полу, мы наблюдаем падение гиганта мысли и гения революции во весь его рост и амбции. Слабо упал, за исполнение двоечка, Жарков. И то по доброте моей душевной, цени! А, не, не упал? Бли-и-ин… Ну, амбиции-то точно грохнулись!


Раздавшийся откуда-то сверху голос был пропитан ехидством и натуральной издевкой. Меня его появление мало волновало, а вот то, что на комментарий повернулась вся группа, и я снова оказалась в центре внимания…


Ну почему, почему в последнее время мне так не везет?


— А в правом углу ринга… Несравненный, обаятельный, привлекательный и просто вах, какой мужчина! В самом расвете сил. Дайте два, а? Рыженькая мадмуазель, не ревнуйте своего кавалера, я чисто с эстетической точки зрения его облапать не тайно мечтаю… Вы, кстати, тоже ничего!


— Благодарю, — сообразив, откуда идет бодрый голосок, Солнцева показательно раскланялась с милой улыбкой на губах. А Аверин же, не прекращая крутить на пальце мяч, скучающим тоном поинтересовался, глядя на маленькую, юркую девочку в очках и кепке, усевшуюся на судейском стуле, возвышающимся над волейбольной сеткой:


— И кто это?


Ответить я не успела. Вчера единственной, не в меру надоедливой и иногда забавной достопримечательности нашей группы почему-то не было на занятиях, зато сегодня, похоже, она решила во чтобы то ни стало наверстать упущенное.


— Мелочь, угомонись! — Жарков зло зыркнул в сторону вертлявой одногруппницы, которая имела привычку то пропадать незаметно, то появляться словно из ниоткуда. И, как всегда, не вовремя!


— Кому мелочь, а кому Мирослава Батьковна Воронова! Между прочим, глава студсовета!

Глава 5

Жизнь — боль.


Понятия не имею, откуда я услышала это выражение, с каких пор стала думать настолько депрессивно, но…


В понедельник утром жизнь меня не радовала.


И дело вовсе не в одногруппниках, чей многоголосный рой после тихих выходных казался адом, и даже не в двух днях, проведенных без интернета, телевизора и телефона. Одно из стандартных, привычных бабушкиных наказаний: полное лишение привычных средств связи с внешним миром. Иногда строгая родительница не отличалась изощренностью, а коротать время за книгой из нашей обширной библиотеки я научилась уже давно. Вопрос в другом…


Откуда она все-таки узнала о произошедшем в универе? Обо всем произошедшем, в деталях и красках, как будто присутствовала там лично! Ей явно кто-то доложил, но кто? Кому это надо, если меня до сей поры частенько прикрывал куратор, а с водителем была достигнута договоренность? Да и я была осторожна, машина Аверина возле особняка не мелькала!


И все же… Бабушка узнала всё. Кроме некоторых моментов внутри раздевалки. И, естественно, меня постигло наказание. Его-то я перенесла легко, в конце концов, у меня наконец-то появилось время, чтобы все хорошенько обдумать. Например, озвученную информацию о том, что Солнцева и Аверин ничего из себя не представляют и, следовательно, от связи с ними, как априори бесполезной, мне следует воздержаться.


Мне хватило всего пары часов, чтобы осознать — я этого делать не буду.


Когда подобная мысль появилась в моей голове, признаю, я испугалась. Ни в моих привычках было идти наперекор родительнице, бунтовать или даже обманывать. Конечно, иногда хитрить, скрывать что-то или недоговаривать приходилось… Но не в таких масштабах!


И всё-таки… держаться подальше от единственных людей, пришедших мне на выручку, я просто не смогла бы себя заставить. Особенно после того, что Аня Солнцева сделала для меня в подвале.


Но все пережитое и осмысленное просто меркло по сравнению с тем, что вчера поздно вечером бабушка благополучно отбыла в аэропорт!


Конечно, прислуга дома наверняка исполняла победные пляски, мне бы стоило вздохнуть с облегчением и все-такое… Если бы не одно но! Угадайте, чью личную жизнь она направилась улаживать куда-то заграницу?


Как я, собственно, и говорила, жизнь — боль.


— Поднимите мне ве-е-е-еки… — тоскливо провыли рядом со мной, едва не заставив подпрыгнуть от неожиданности.


Оказывается, я настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как рядом со мной устроилась переведенная студентка, сжимая в руке картонный стаканчик с кофе, попутно распластавшись на парте. Второй, идентичный, неожиданно сунули мне под нос.


— Спасибо, — немного подумав, отказываться я все-таки не стала. Пускай обычных кофеен я всегда избегала, да и кофе не очень любила… Какая уж теперь разница, если жизнь все равно стала с ног на голову?