Зита Кристиан - Золотые узы

Просто говорить? Как-то глупо. Ее нервы были напряжены до предела, воздух, казалось, пронизан электричеством. Аурелия знала, что успокоится не скоро. И уж совсем не скоро заставит себя посмотреть на Клейтона, чтобы не увидеть отраженную в его глазах свою собственную страсть.

– Вряд ли нам сейчас удастся вести непринужденную беседу.

– Пожалуй, вы правы.

– И нас ждет тяжелый день. Не могу сказать, что меня так уж радует перспектива тащить тяжелый груз.

– А у меня есть для вас сюрприз! Не спрашивайте, все равно не скажу. Мне пора идти. – Клейтон поцеловал свой указательный палец и прижал его к ее губам. – Скоро узнаете. Доброй ночи.

Она провела пальцем по губам, вспоминая его поцелуи и смутно надеясь, что когда-нибудь все-таки будет продолжение…

В шесть часов утра Аурелия подняла капюшон и, выдыхая клубы пара, отправилась за Клейтоном по склону горы туда, где ее ждал «сюрприз». На полдороге Клейтон остановился и указал вперед: – Вон он.

Она посмотрела вперед и увидела забитые в скальный грунт треножники из распиленных труб. Но это же канатная дорога! Зачем Клейтон ей показывает канатную дорогу? Денег-то все равно нет, чтобы переправить по ней груз.

Клейтон показал на голубой шейный платок, который был привязан к шесту, воткнутому в снег рядом с горой мешков и ящиков.

– А это наши пожитки.

– Не понимаю. Я думала, они остались…

– А теперь здесь. И мы переправим их по канатной дороге. До последнего мешочка. На самую вершину.

Аурелию охватила тревога – такая же, какая охватила ее в тот день, когда Виолетта должна была сесть на поезд и отправиться домой, а вместо этого, смеясь, объявила ей, что уезжает с Флетчером Скалли и разрешает Аурелии придумать любое объяснение для родителей. Как они отнесутся к ее поступку, Виолетте было безразлично.

– Да что это с вами? Нельзя тратить последние деньги на канатную дорогу. Тогда нам не на что будет добраться до Доусона. А если вдруг какая беда…

– Стоп. За канатную дорогу уже заплачено – и не из наших общих денег. А наши пожитки доставили сюда из Дайи даром. – Клейтон приподнял пальцем ее подбородок, и Аурелии показалось, что сейчас он поцелует ее.

– Это и есть сюрприз.

Мысль о таком подарке напугала Аурелию: судьба ведь часто в последний момент выхватывает удачу из твоих рук.

– Но как?

– Покер. В ту ночь, когда вы с Вальдо бросили меня и вдвоем отправились в Кемп-Плезант, – с широкой ухмылкой объяснил Клейтон.

Аурелия застонала при воспоминании о той страшной ночи.

– Я пошел в салун, чтобы узнать, как дела на вершине, а меня заманили играть в покер. Среди игроков был напомаженный денди Таулс, владелец канатной дороги. Я собирался поставить долларов двести, не больше, пройти один круг и выиграть право переправить на вершину только самые тяжелые ящики, но Таулс настоял на том, чтобы мы играли за право переправить по его дороге весь наш груз, все четыре тысячи пятьсот фунтов.

– И сколько это стоило? – настороженно спросила Аурелия.

– Полторы тысячи долларов. – Клейтон смущенно ухмыльнулся. – Все, что у меня было.

– Но это же сумасшествие!

Гардиан выглядел довольным: как ему и хотелось, Аурелия оценила весь драматизм ситуации.

– Я так и сказал Таулсу: «Очень дорого – больше двух долларов за фунт веса. Даже индейцы берут меньше за перетаскивание груза на спине». Тогда он попытался меня напугать: «Свяжетесь с дикарями – только и видели свои манатки».

– Значит, вы поставили на кон все свои деньги и выиграли?

– Нет, я проиграл.

– О Боже! – Аурелии его риск нравился все меньше и меньше.

– Погодите. Дайте закончить рассказ. Я, конечно, чувствовал себя ужасно. Потерять все деньги до последнего цента!

– Вас надо было высечь кнутом!

– Можете повторить эти же слова, но с улыбкой?

– Вы и мои деньги проиграли? И Вальдо?

– Нет.

Клейтон нервно улыбнулся, вдруг сообразив, что Аурелия может не понять юмор ситуации.

– Не мог же я вернуться к вам и сказать, что проиграл все деньги…

– Так что, мистер Таулс вернул вам выигрыш?

– Нет, так в покере не бывает. Я предложил ему сыграть еще партию. На двойную ставку. Раздал карты. У Таулса оказался туз, король, девятка и какая-то карта на руках. У меня – дама, четверка, тройка, и двойка на руках. «Стрит» не выходит. Масть тоже не выходит. И если ни у одного не образуется пары, то он выиграет, потому что у него туз.

Аурелия побледнела, с нетерпением дожидаясь конца истории. От волнения у нее даже взмокли ладони.

– Потом я сдал ему и себе еще по карте. Таулс получил вальта. А я – еще одну двойку.

– Это хорошо? – спросила Аурелия, ничего не смысля в азартных карточных играх.

– Хорошо? – ухмыльнулся он. – Да это замечательно! Я выиграл. На двух паршивых двойках.

Аурелия с облегчением вздохнула. Но радость ее была недолгой, потому что, секунду подумав, она не удержалась и с любопытством спросила:

– Позвольте. Если вы в первой игре потеряли все свои деньги, а на мои и Вальдо деньги не играли, что же вы поставили на кои во второй раз?

– Кольцо.

– Да как вы посмели!..

– Посмел. Взял и поставил кольцо. Теперь вы все знаете. И нечего на меня смотреть, как на чудовище. Я же выиграл! Вы не забыли? Кольцо ваше в целости и сохранности. Вот оно, смотрите.

Он показал кольцо Аурелии и снова положил его в карман. Но вид кольца ее нисколько не успокоил.

– Вы поступили безответственно, Клейтон!

– Безответственно? Нет уж, не бросайтесь обвинениями. Может, я поступил неосмотрительно, но больше мне ничего не оставалось. И все обернулось наилучшим образом.

– Вы поступили безответственно и безрассудно.

– Черт возьми, Аурелия, да вы расслышали, что я выиграл?

– А могли и проиграть.

– Не мог!

– Вы рисковали вещью, которая вам не принадлежит. Кольцом моей сестры. Наследством моей бабушки. По какому праву?

– Я скажу вам, по какому праву, – повысил голос Клейтон. – По праву человека, отвечающего за пятьсот фунтов груза.

– Не стройте из себя честного рыцаря. Ничего благородного вы не сделали.

Клейтон мрачно смотрел на Аурелию. Он и не представлял, как эти слова ранят его! Безответственный! Безрассудный! Такие знакомые обвинения! Не важно, что их произносит другой человек и в другом месте. Неужели он навсегда останется сыном нищего пьяницы, он навсегда останется плохим отцом мальчику, который заслуживает лучшего.

И тут Аурелия нанесла ему самый болезненный удар:

– После всего того, что с нами случилось, я думала, вы действительно решили помочь мне. Я вам доверяла. Мне казалось, что между нами возникла дружба, – добавила она, но голос предательски дрогнул, словно само это признание причиняло ей боль.

Глаза Аурелии наполнились слезами, и се боль отозвалась в сердце Клейтона. Он прошептал, словно боясь, что кто-нибудь услышит его признание и поймет, какие неведомые силы связывают его с этой женщиной:

– Конечно, возникла, Аурелия. Даже нечто большее.

– Нет, вы меня просто использовали!

Она повернулась и пошла прочь, оставив его с пятью сотнями фунтов припасов и пустотой в душе. Вот так сюрприз!

– Аурелия, подождите! – Клейтон догнал ее. – Думайте что хотите. У меня нет времени вас переубеждать. И мы пришли сюда не для того, чтобы любоваться пейзажем. – Он показал на направляющихся к ним плотных мужчин. – Вот люди Таулса, которые перенесут наш груз на платформу. А через два часа его переправят на вершину. Иначе придется многие недели по частям перетаскивать его в гору. А нас осталось только двое.

– Ну и что я должна делать? Приглядывать за ними?

– Именно! Оставайтесь здесь, внизу, и присмотрите за тем, как люди Таулса грузят наше имущество. Как только они закончат, возвращайтесь в город. А я пойду на станцию. Присмотрю за тем, как наши вещи взвесят, а потом доставят на вершину. Вернусь завтра или послезавтра. Справитесь? Вот и отлично. Как только я вернусь, пустимся в дорогу. И не беспокойтесь, я не забыл про ваш револьвер.

– В этом я и не сомневалась.

Судя по выражению ее лица, девушка предпочла бы перетащить тысячу фунтов камней, чем позволить ему дотронуться до себя.

– Пока, – холодно сказал Клейтон и ушел. Она даже не взглянула, а он не оглянулся.

Аурелия прижала пальцы к вискам. До чего же самодовольный тип! Ну а если бы он проиграл? Одна мысль об этом вызвала у нее резкую головную боль.

Подошел один из людей Таулса и подозрительно воззрился на нее.

– Я слышал, что вы доктор.

– Да, – уверенно ответила Аурелия. Мужчина со злостью плюнул:

– Знаю я вашу сестру. Кровь да муки для вас просто забава. Какая вы женщина? Вы мясник. Вид у вас, как у докера, а мозгов, как у курицы. От таких баб, как вы, все беды. – Он поднял на плечи бочку. – Место женщины дома, обслуживать мужа, а не шататься по миру и ковыряться в потрохах.

Подошел второй грузчик.

– Кончай цепляться к ней, Отис. Это же та самая женщина, которая зашила парня, истерзанного медведем.

– Кого она там зашила? А может эта дамочка скакать на мустанге или обработать пулевую рану? Если нет, то какой она доктор?

– Слушайте, вы! Хотя бы не противоречьте сами себе! Если у меня вид, как у докера, значит, я могу и на мустанге скакать.

Отис явно собирался продолжать перебранку, но товарищ оттащил его: нечего, дескать, рассусоливать, работать надо.

– Тупой, недалекий человек, вот вы кто! – крикнула вслед Аурелия. – И если вас кто-нибудь подстрелит, молите Бога, чтобы рядом оказался другой доктор, а не я!

Оказавшийся поблизости мужчина взглянул на нее, но особого внимания ее выходка не привлекла. Почти каждый день распадались «упряжки», и чаще всего это сопровождалось сценами бешеной злобы: бывшие партнеры рассыпали каждый мешок муки «а две кучи, рвали одеяла пополам, разламывали деревянные ложки о колено.