Ольга Пожидаева - Золушка 2020

Надо мной?

— Ой, Андрюш, я даже на тебя злиться не могу. Анекдот, — она пыталась побороть приступы веселья, снова икала и захлёбывалась воздухом. — Я понятия не имела, что встречу тебя, малыш. Безусловно, жаль терзать твое чувство собственной значимости, но неужели ты думаешь, что тот слюнявый детский секс мог меня вдохновить на возвращение в Россию?

— Слюнявый? — я не мог сдержаться, почти кричал. — Детский?

Даже сейчас, злясь и негодуя, я не мог не признавать, что та ночь была потрясающей. Никогда не был настолько близок с женщиной в первую же ночь. Она угадывала все, что я боялся попросить, и сам я показал почти все, на что был способен.

— Ну, не безнадежно, конечно, — Мари ухмылялась, оценивая меня пренебрежительным взглядом, как племенного быка, — но бывало и получше. Причем, намного.

Издевается, врет. С кем у нее было лучше? С Кевином-мудаком? Без поцелуев? Чушь!

Я встряхнул ее, притянул к себе ближе. Заставляя замолчать, накрыл ее губы своим ртом. Она дергалась и вырывалась, но тем самым еще сильнее распаляла меня. Все ложь. Мари хочет меня. Мари целует меня. Я перестал сжимать ее плечи, стал мягко поглаживать спину. Она раскрыла губы, расслабилась, позволяя мне скользнуть языком глубже. Ее ладони легли на мое лицо. Как я скучал по этим теплым нежным пальцам. Ей нравилась моя щетина. Я даже успел пожалеть, что побрился.

Она оставила одну руку на моем лице, а пальчики второй скользнули мне в волосы. Я застонал, предвкушая наслаждение, ожидая, что она будет мягко перебирать спутанные пряди. Но через мгновение голову пронзила жуткая боль. Мари тянула меня за волосы назад левой рукой, а правой сильно сжимала мою нижнюю челюсть. Она заставила меня оторваться и зашипеть от боли.

— Не смей. Ко мне. Прикасаться, — чеканила на каждое слово, выплевывая их мне в лицо.

Я отпустил ее и отшатнутся. Кажется, в кулаке Мари остался клок моих волос. Мегера, чтоб ее.

— Если б моя зарплата напрямую не зависела от состояния твоей гнусной физиономии, клянусь, я б тебе глаза выцарапала.

Я медленно осознавал смысл сказанного. Зарплата? Она что, уже приняла предложение Стеф? Нет, я этого не переживу. Я не вынесу ее присутствия рядом.

Я попытался придать голосу как можно больше уверенности и злобы.

— Подпишешь контракт — пожалеешь.

— Скорее, я заставлю тебя пожалеть, что родился, Майкл. Особенно, если ты полезешь целоваться еще раз.

Она скорчила напоследок пренебрежительную гримасу и пошла в зал. Я провожал ее взглядом.

Черт.

В дверях стоял Костя. Судя по его обескураженной физиономии, он видел более чем достаточно.

Я отвернулся к перилам, наконец, закуривая. Вот бы братец просто свалил. По тихой.

— Андрюх, это что было?

Мечты — мечты. Допрос с пристрастием мне обеспечен.

— Не хочешь объяснить?

— Нет, — я продолжал курить, глядя вниз.

Из дворца выбежала Мари, ей тут же подали машину, и она уехала. Я проводил автомобиль глазами до ворот.

— Я первый эту цыпу заметил, — предъявил мне Костя претензию.

Я хмыкнул, вспоминая старую договоренность насчет девчонок. Кто первый, тот и главный, другой не претендует.

— И вообще, тебе нельзя, — добил аргументом братец. — Прямо на балу. Твой отец здесь.

— Давай, иди, расскажи ему.

Меня взбесило напоминание о «нельзя» и об отце. Я, вообще, был не то что на грани, а за ней. Черты давно нет.

— И к твоему сведению, первым был я.

— Что-то я не заметил этого первенства, — Костя благоразумно упустил намек на вечные доносы мне во благо.

— Я спал с ней. В Лондоне. Такое первенство тебя устроит? — Он уже открыл рот, но я не дал сказать, — Еще раз напомнишь, что мне можно, а что нельзя — пожалеешь.

Но он не стал, а вытащил сигарету из моего кармана и тоже закурил.

— Когда успел? — выдохнул Кос вместе с дымом.

— В Новый год.

— Та самая? Это был ее порш?

Я кивнул.

Едва Костя сдался, я резко перестал его ненавидеть.

— Все понятно с вами.

— Правда? А мне вот нихрена не понятно, бро, — рассмеялся я натужно.

— Она теперь будет все время рядом.

— Знаю.

— Не похоже, чтобы ты ей нравился, Андрюх, так что расслабься. Вряд ли Мари будет претендовать на твою руку, сердце и корону.

— Угу.

Я и без него потихоньку начинал в это верить, правда, легче мне не становилось.

— Ладно. Удачи тебе, — похлопал меня по спине Кос и пошел внутрь.

Я остался на балконе наедине с самими жуткими фантазиями о будущем. Да уж, при таком раскладе, удача мне очень понадобится.

МАРИ

Кто-нибудь раздает медали за терпение, трудолюбие и хамство? Мне две, пожалуйста. Я хороший фотограф, я приличный организатор, и даже курьер из меня вышел обалденный. Вот только царевич… Заноза в заднице, прыщ на носу, мозоль на пятке. Господи, махнусь, не глядя, на Тимати. Нет? Нельзя? Ладно.

Каждый мой день теперь был маленькой битвой с Андреем. Я вроде бы свыклась за неделю с его стабильно безобразным обращением, знала, что лучшая тактика — это игнорировать, позволить захлебнуться в собственном дерьме, но каждый раз моя мудрость превращалась в ответное хамство.

В общем, мы друг друга стоили. Я даже не винила Стефанию, которая последнюю неделю ежедневно и не по разу вслух высказывала желание скорее избавиться от нас обоих и уехать отдыхать.

Мы были в туре по городам России. Этот год был объявлен годом футбола, и царевич обязан был присутствовать на многих отборочных матчах, плюс Андрей по собственной инициативе посещал детские дома и больницы. Он всегда бы чертовски мил с маленькими девочками и абсолютно искренне общался с пацанами о спорте. Просто болтал.

Царевич набирал очки в народе с бешеной скоростью благодаря этой большой поездке по стране. Он нравился всем. Он сам, казалось, любил всех.

Кроме меня.

Я сидела за столом, на балконе гостиницы, где нам накрыли завтрак. Одним глазом пересортировывала фотографии, вторым косилась на Андрея, который медленно шел через огромную гостиную своего номера к дверям, что вели на общий балкон.

Подойдя к столу, он, разумеется, не счел нужным со мной поздороваться, заглянул под крышки блюд, скривил лицо.

— Не хочу ничего из этого. Ванильный капучино и сэндвич с индейкой.

— Может лучше ремня? — буркнула я себе под нос.

— Что? — переспросил царевич.

Я, конечно, не стала повторять. На это понадобилось много сил, между прочим.

Он свалился в соседнее кресло, а я молча встала, пошла вниз, чтобы ублажить Его Говнючество. Официантка из меня — тоже ничего, хотя поначалу я настаивала, что не нанималась подносить ему под нос яства. Тогда он начал гонять Стеф. Уверена, только, чтобы мне стало стыдно. Мне стало, и я быстро перестала артачиться.

Вернулась я достаточно быстро, поставила перед ним чашку с тарелкой.

— Надеюсь, ты туда не плюнула? — как всегда с милейшей улыбкой поинтересовался Андрей. Лучше бы про ремень сказала.

Обычно я игнорировала подобные провокации, но сегодня не сдержалась.

— Высморкалась.

Царевич поморщился и отодвинул кофе.

— Тогда сама и пей.

Он вонзил зубы в бутерброд, и я, усмехнувшись, добавила:

— Я имела в виду сэндвич.

— Вот ты дрянь. Аппетит пропал.

— Выбирай выражения, придурок.

Наверно, мы бы рассобачились до битой посуды, как было в первый наш совместный завтрак, но вовремя появилась Стефания. При ней даже Андрей не позволял себе лишнего.

Так и живем. Изо дня в день — один и тот же ритуал обмена любезностями. Я с ужасом ждала завтра. Стефания уедет в отпуск, а я останусь с ним. На побегушках и грушей для снятия раздражения. Если при Стеф он еще сдерживался, то завтра устроит мне полную программу пыток и унижений.

— Я надеюсь, что вы не поубиваете друг друга, — заговорила сразу о главном Стефания Марковна, заглядывая в монитор моего ноута — Десятая, пятнадцатая, сорок вторая и еще парочку сама выбери, залей на сайт. Первую в пост. Я скинула тебе текстовку. Те же в сториз, сделай на одной опрос, а ближе к вечеру вопросник.

— Ок, — я кивнула.

— Андрей, ты меня слышал? Вечером будь онлайн, чтобы пообщаться с подписчиками.

Царевич кратко кивнул и открыл бутылку воды, выпивая залпом почти половину.

Клянусь, я не ожидала, что буду все время рядом с ним. Один отель и соседние номера. Презентации, вечеринки, города и страны, приемы и официальные визиты при участии губернаторов и прочих важных людей. Мы даже ели вместе. Стефания настаивала на этом, утверждая, что так укрепляется командный дух. Нервы точно укрепились. И неприязнь между мной и Андреем. Возможно, дух тоже стал покрепче, но на фоне вечных битв я это не особо ощущала. Хорошо, что у меня нет привычки реветь по пустякам, иначе я бы только этим и занималась.

Андрей

Мари ушла к себе, сославшись на кучу работы. Я подозревал, что она просто берет тайм-аут перед недельным моральным реслингом. Умно. Мне тоже не помешает запастись терпением, побыть вдали от нее остаток дня. Вдали… Она живет в соседнем номере. Каждую ночь я представляю, как Мари принимает душ, ложится в постель и пахнет страстоцветом. И то и другое без меня. А каждый день, я срываю на ней злость за нереализованные эротические фантазии, где она — главная героиня. Невыносимо. Я недоверчиво посмотрел на сэндвич, все-таки решился доесть.

— Андрей, прекращай ее доставать.

Стефания напоследок решила меня отчитать, видимо.

— А что я такого сделал? — спросил я с набитым ртом.

Я почти никогда не разговаривал с Мари при Стеф, только наедине поливал ее грязью. Господи, какой я скот. Сам себе противен. Вроде бы пытался над собой работать, почти привык к ее присутствию рядом каждый день. Ложился спать и убеждал себя, что завтра и слова плохого не скажу, но гадости так и слетали с языка, словно слизни изо рта заколдованного Рона Уизли в Гарри Поттере.