Ольга Пожидаева - Золушка 2020

Теперь пришло мое время кривить лицо. Обманывать ее я не хотел.

— Да. Вру. Отчасти. Я действительно не считаю опасными выходки этих нелепых бунтарей, но это не значит, что я буду рисковать тобой и твоим спокойствием, здравьем и жизнью.

— То есть, своей жизнью ты рисковать готов?

— Именно.

— Что за нелепый фатализм?

— Это мой выбор, Мари. Я был рожден Романовым и с детства принимал всю ответственность и обязанности наследника. Я не буду трястись под одеялом, не буду прятаться за бронированными стенами отеля или машины. Я хочу быть доступным для народа.

— Это чревато, Андрей.

— Знаю. Но для меня иное неприемлемо.

— Вспомни того же Александра. Как он закончил?

— А сколько он сделал, Мари? У меня нет и не будет даже части его власти, поэтому и убивать мня никто не станет. Скорее всего

— О, боже!

Она схватилась за голову, потянула свои волосы.

— Хей, детка. Не надо сходить с ума. Ты же видишь, ничего со мной не случилось. Я не первый год так живу. А иногда даже сбегаю в самоволку без охраны — и опять ничего со мной не происходит особенного. Разве что девицы под ноги падают. Но это исключительно благодаря личной харизме и бескрайнему обаянию, а не происхождению.

Мари фыркнула и встала с дивана. Она подошла к окну и долго смотрела на ухоженный внутренний двор. Я дал ей время переварить, устаканить все. Наверно, хорошо, что Стеф ее не просвещала в эти вопросах. Мы вдвоём намного душевнее разобрались в моих заскоках.

В конце концов, я, конечно, не выдержал и подошел к Мари, встал позади нее. Руки чесались погладить хрупкие печи, но я не решался. Мари стояла, обнимая себя руками, кусала губы от волнения. Она повернулась ко мне, задрала нос и смело посмотрела в глаза.

— Это очень храбро, Андрей, — подвела она итог моим откровениям и своим раздумьям. — Глупо, но храбро. Мне вроде бы хочется треснуть тебя как следует, чтобы мозги на место встали, но в то же время я искренне тобой восхищаюсь. Ты достойный наследник царской власти, Майкл.

Я захохотал, Мари тоже заулыбалась и протянула руку.

— Я рада помогать тебе, Андрей Романов. Друзья?

Я сжал ее ладонь в своей и сказал:

— Нет!

Нет! Какие еще друзья. Я хочу ее. Как дружить с объектом вожделения? Мари может тысячу раз быть моим менеджером и хорошим человеком, но от этого я лишь сильнее буду желать ее. Я понял это за секунду, что сжимал ее ладонь в своей. Так больше не может продолжаться. Это нужно прекратить. Сейчас же. Я дернул Мари за руку, прижимая к себе. Она охнула от неожиданности, раскрыв свои чувственные губы. Это подзадорило мои грязные намерения. Я крепко обнял ее и стал целовать.

Мари не сопротивлялась. Она не отвечала на поцелуй, но позволила мне соблазнять ее. Я заново начал изучать мягкие губы.

Невозможно привыкнуть к их вкусу.

Задержавшись кончиком языка в уголке рта, я слизнул садкий стон, чувствуя, как она прильнула ко мне ближе.

— Так нельзя, — зашептала Мари, не отворачиваясь от моих поцелуев.

— Знаю, но очень хочется.

Она стала осторожно отвечать мне, словно боялась потерять голову.

— Андрей, я твой менеджер.

Но ее руки, что обвили мою шею, говорили совсем другие вещи.

— Ты уволена, — я сам себя похвалил за находчивость, — но завтра утром я вновь возьму тебя на работу.

Наверно, я ляпнул это зря. Мари тут же оттолкнула меня. Она тяжело дышала после поцелуя, словно хотела что-то сказать, но не могла совладать с мыслями и голосом.

В итоге она выдала краткое:

— Нет.

А потом помчалась в свою спальню.

Тут и сказочке конец?

Вот уж вряд ли. Принц против.

МАРИ

Я оттолкнула его. С трудом, но попыталась привести мысли в порядок. Как я могла позволить это? Перенервничала. Впечатлилась. Он сбил меня с толку любезностью и откровенностью, а всему причина — лишь похоть? Неделю назад Андрей спокойно изливал на меня раздражение вперемешку со словесными нечистотами, недавно я возилась с ним, как с маленьким ребенком, а сегодня он решил, что можно использовать меня вместо резиновой куклы? Нееет, такого пункта в моем контракте нет. Я вскочила с дивана, убежала в спальню. Пора это прекратить. Чемодан больно ударил по ноге, что окончательно вернуло меня с небес его поцелуев на грешную землю. Я быстро доставала вещи из шкафа и складывала в багаж. Нужно бежать и поскорее. Довольно, наигралась.

Прав был Романов с самого начала. Эта должность не для меня. Слишком нервная.

Андрей вырос в дверном проеме, сбивая меня с мыслей.

— Позволь спросить, что ты делаешь?

— А на что похоже? Собираю вещи. Я уволена, и я уезжаю.

Он поймал меня между шкафом и кроватью с очередной стопкой одежды.

— Прекрати, я совсем не это имел в виду, — проговорил он, дыша мне в лицо тёплым воздухом и смотрел так…сильно, глубоко, словно зомбировал.

Ох уж это взгляд Романовых. Мало того, что парализует, так и сжигает до тла белье. Точно-точно, уверена, мои стринги уже превратились в пепел.

Я вцепилась в одежду, как в артефакт, который должен мне дать силу, противостоять этим карим властным глазам.

— Это ты прекрати. Убери руки, — попыталась вырваться я.

— Ты никуда не едешь, — заявил царевич.

Он отпустил меня, забрал вещи из рук, понес их обратно в шкаф.

— Нет, еду! — Я топнула ногой со злости, осознавая, что он может просто физически заставить меня остаться. С таким здоровым не поборешься.

— Мари, прекрати истерику. Ты перенервничала, я понимаю, но не надо сходить с ума.

Он пристроил мой чемодан обратно в шкаф.

— Истерику? Прекратить? Перенервничала? — повторяла я как попугай.

Еще пара таких советов, и сама его убью. Я схватила сумку со стула и понеслась прочь. Плевать на шмотки. Так уеду. Я же решила, значит уеду.

Наивная.

Андрей поймал меня у самой двери, отталкивая, закрыл спиной выход.

— Я повторяю, ты никуда не уедешь. Никуда не уйдешь.

Он меня не выпустит. Отлично.

— Тебе это нравится, да? Упиваешься моей беспомощностью?

— Нет, детка. Просто охрана советовала оставаться в отеле.

— Как удобно все валить на охрану. Совсем недавно ты плевал на их советы.

— Да, невероятно удобно, — нагло заулыбался Андрей, даже не скрывая своего скотского ликования. — Я же царевич. Двойные стандарты — мое все.

— Тогда слушай, Ваша Светлость.

Он сложил руки на груди и заулыбался еще шире.

— О, я внимательно слушаю, Марианна Владимировна. Излагайте.

— Ты можешь по сто раз на дню оскорблять меня. Ты можешь гонять меня с идиотскими поручениями. Можешь катать свою подружку на моей машине. Не вопрос, царевич. Но будь ты хоть пять тысяч раз Романов, я не прыгну к тебе в койку за пару ласковых слов. Я не хочу быть царевной. Мне не нужны твои деньги и слава. Мне вообще на тебя плевать, понял? Я не твоя подстилка.

— Подстилка? — он выглядел обескураженным. Актерище. — Ради бога, когда я дал повод для подобных мыслей?

— Да только что. Или когда обращался со мной как с грязью. Я хочу уехать, Андрей, и уеду. Мне все это надоело.

— Ах, тебе надоело? — он, кажется, тоже слегка завелся, не прикидывается. — Что ты знаешь о надоело, Мари? Ты вряд ли можешь представить, как надоело мне! Надоело каждый день представлять, что у тебя под платьем. Надоело вспоминать, как ты целовала меня. Я устал слышать от тебя одни гадости. Невыносимо видеть, как ты улыбаешься всем, кроме меня. И мне не нужна подстилка. Мне нужна ты. Вся. Целиком.

Он был таким злым, горячим, но одновременно забавным. Я думала, Андрей меня ненавидит, а у него оказывается просто… хм… неудовлетворенность.

Я не сдержалась и прыснула.

— Тебе смешно? Весело? — он продолжал наступать на меня, а я пятиться.

— Так все дело в сексе? — хихикала я, осознавая, что он обычный мужик с долгим сроком воздержания. А я самый подходящий объект для фантазий.

— Дело в отсутствии секса, и ты мне постоянно об этом напоминаешь.

Он словно хищник кружил за мной по гостиной.

— Знаешь, какая у меня весна в штанах каждый день. И все из-за тебя.

— Ахахаха, весна, о боже, — смеялась я уже в голос, продолжая не так уверенно отступать. — Нет, не подходи ко мне, Андрей.

Я должна была сказать это грубо сердито, но вперемешку со смехом, конечно, вышло совсем неубедительно. Его метафоры невозможно воспринимать серьезно.

— Твое «не подходи» больше похоже на «поцелуй меня», — резонно укорил царевич.

Я увлеклась беседой и не заметила, как он загнал меня в угол. Куда делась злость? Где обида? Андрей приближался ко мне, сверкая глазами. Я вжалась спиной в стену. Мне конец.

— Андрей, тебе же нельзя.

Его руки уже легли мне на талию, обжигая даже через одежду.

— Мне ничего нельзя. Зато тебе можно. Откуда это платье?

Он прижимался щекой к моим волосам, ладони заскользили вверх по спине.

— Из магазина, — пробормотала я, парализованная его касаниями, сбитая с толку странным вопросом.

— Магазин называется «Все для пыток»?

Его руки легли на шею, массируя, слегка надавливая.

Я знала, что он пытается снять напряжение этим глупыми разговорами. Я не смогу устоять. Стоит только сказать: «Нет, я не хочу», — и он уйдет. Может быть не сразу, но все же отступит. Но я предпочитаю обсудить платье.

— Платье тоже виновато?

— Разумеется. Знаешь, сколько раз я хотел сделать вот так? — Пальцы очертили контур моей шеи, плеч, зацепили лямки, спуская их вниз. — Оно такое тесное, всю тебя облегает. Ты никогда не носишь под него лифчик.