Ольга Пожидаева - Золушка 2020

— Ох, тяжела шапка Мономаха, да, Вашество? — не сдержалась я.

— Именно. Возвращайся со мной домой, Мари. Ты нужна мне там. Во всех смыслах.

— А как же фото, Андрей? Меня ведь узнали. Я во всех газетах.

— Нет, — замотал он головой. — Это все домыслы. Твоего лица почти не видно. Хотя, мне все равно. Я готов все подтвердить и хоть завтра объявить о помолвке.

— Я не готова.

— Знаю, Мари. Поэтому прошу просто вернуться на работу.

— Разве это возможно? Твой отец точно будет против.

— Я бы не был так в этом уверен. Но мы, конечно, должны у него спросить об этом.

Я задрожала от одной мысли, что придется встретиться с Дмитрием снова. Особенно после того, что я узнала о нем и маме. После того, что он узнал обо мне и Андрее.

Зимний мог сколько угодно отмалчиваться или отрицать связь царевича с помощницей, но царь уж точно все знал. На то он и царь.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Андрей.

— Мари, я рассказал отцу о нас. Еще до скандала. Он не был против.

— Что?

Я ушам своим не поверила.

— Да, он не запретил. Просил не спешить, но ведь мы и не собирались. Не бойся, детка. Я все ему объясню. Он поймет.

Я пригубила вина, поставила бокал на столешницу, выдохнула резко и смело посмотрела на Андрея.

— Ладно, давай сделаем это. Я вернусь с тобой в Россию и вернусь на работу, если царь позволит.

Андрей крепко меня поцеловал, поощряя отвагу и решительность. Разумеется, одними поцелуями его светлость не ограничился. Мы всю ночь отогревали тела и души друг друга, а на следующий день потеплело так, что не пришлось включать обогреватель.

В выходные приехал Костя, а за ним Элли. Это был волшебный уик-энд. Кажется, я никогда не была так счастлива, но в понедельник наш самолет приземлился в Питере. Мы летели обычным рейсом, хоть и в бизнесе, но уже к трапу подогнали лимузин для царевича и его спутницы.

У меня не было возможности переодеться. Как была, в джинсах и кроссовка, в удобном простом свитере и с хвостиком на макушке, я шла по коридорам Зимнего дворца за руку с царевичем Андреем. Нас ждал разговор с его отцом.

МАРИ

Я тряслась, как осиновый лис, когда мы подошли к кабинету царя. Андрей только взглянул на секретаря, и тот сразу же поспешил оставить нас одних в царском предбаннике.

— Я сам сначала, хорошо? — проговорил царевич, похлопал меня по руке. — Посиди.

Ему пришлось надавить мне на плечи, чтобы я опустилась на гобеленовую кушетку ожидания. Еще вчера Андрей звонил отцу, но я так и не поняла по обрывкам разговора, как настроен Дмитрий. Ясно было только то, что он примет нас обоих.

Не знаю, нечаянно или специально Андрей оставил дверь открытой, но я прекрасно слышала все, что происходило в кабинете.

— Значит, Мари Юсупова? И где она? — говорил царь, словно между прочим. — Я же предупреждал, Андрей. Зачем тогда мы возились с этими фотографиями, заминали скандал всеми силами и игнорировали обращения прессы? Ты мог просто объявить ее невестой.

— Я не мог, пап. И сейчас не могу.

— Почему же?

— Она не хочет.

— Как мило. Тогда, возможно, ей стоит остаться в Лондоне, а вам проверить чувства разлукой. Говорят, они обостряются.

— Мы и так проверили. Прекращай. Просто дай добро, и Мари снова станет ассистентом Стеф.

— Мне не нравятся эти качели, Андрей. Она здесь? Я хочу с ней поговорить. Наедине.

— Эм, пап, это не самая лучшая идея.

— Обещаю, я ее не съем.

Я услышала, как Андрей ехидно хмыкнул.

— На самом деле, я больше волнуюсь за тебя. Ты ведь начнешь на нее давить, а у Мари своеобразная реакция на это.

— Ладно, напугал. Я буду держать палец на кнопке вызова охраны, если она меня попытается съесть.

— Я не шучу, Ваше Величество, — совсем развеселился Андрей.

А у меня сердце билось через раз. Что за монстра он из меня там делает? Разве так можно? Я и так трясусь как осина на ветру.

— Да и мне не до шуток, Ваша светлость. Зови свою Мари, а сам иди что ли переоденься. Такое чувство, что ты в курилке летел, а не в бизнесе. Мать учует сигареты, схлопочешь.

— Я понял. Я пошел.

Я была уверена, что царевич козырнул при этом. Через секунду он уже вышел из кабинета, взял мои дрожащие руки в свои и поднял меня с кушетки.

— Иди, поговори с ним. Ничего не бойся. Все будет хорошо. В любом случае, слышишь?

Он поднес мои пальцы ко рту и расцеловал, а потом долго и глубоко целовал в губы.

— Андрей! — рявкнул царь. — Я долго ждать буду?

Я подпрыгнула от неожиданности, а Андрей засмеялся, совсем не проникнувшись отцовским гневом.

— Я буду у себя в комнате. Тебя проводит камердинер.

Украв еще один поцелуй, Романов был таков, а я пошла на плаху. Правда, едва переступила порог кабинета, то почувствовала странную вибрацию. Похоже, моя трусость и волнение снова превращались в отвагу. Очень странная реакция на царскую семью.

— Здравствуй, Марианна, — поприветствовал меня царь.

Я присела в книксен. В моем наряде, наверно, это выглядело, как издёвка, но царь, похоже не принял это оскорбление на свой счет.

— Прости, что вам пришлось явиться сразу с самолета, но мое время, сама понимаешь, дорого. Я должен улететь сразу после нашего разговора, поэтому буду краток. Что ты хочешь от моего сына?

— Ничего, — выпалила я, бунтуя по привычке, но тут же осеклась и добавила, — и все сразу, Ваше Величество.

— Как это?

Я подняла голову, не отвернулась, не моргнула и не испугалась его взгляда.

— Объясни, Марианна. Я хочу понять.

— Хотите знать, не желаю ли я отомстить вам за свою мать? Нет, Ваше Величество, не желаю.

— С чего ты…

Он сам отвел глаза, нервно зачесал рукой волосы и отвернулся к окну.

— Владимир тебе рассказал? — проговорил царь, изучая тяжелые портьеры.

— Да. В общих словах. Но… сейчас я понимаю, что многое мне рассказывала мама.

Дмитрий резко обернулся.

— Май? Обо мне?

Я кивнула.

— Она не называла имен, но я всегда знала, что до отца у нее кто-то был.

Дмитрий шумно выдохнул и устало опустился на кушетку, похлопал по сидению, приглашая меня присесть рядом. Я подошла и пристроилась на самом краю, жутко смущаясь от такой близости. Хотя пора бы мне привыкнуть к особам королевской крови. Все-таки я кручу роман с наследником.

Царь растерял всю свою суровость и надменность.

— Расскажи, как она жила в Лондоне, — попросил он.

— Нормально. Уединенно большую часть времени, хотя иногда выбиралась в общество. Ей нужно было блистать время от времени, общаться с людьми, баловать себя красивыми вещами.

— Пела?

— Редко. Она часто простужалась и берегла голос.

Царь вздохнул.

— Много болела?

В его глазах было столько печали и вины, что я не сдержалась, накрыла его ладонь своей. Дмитрий вздрогнул, но руку не убрал.

— Не надо Дмитрий Николаевич. Не вините себя. Я так часто говорила это папе, скажу и вам. Вы не виноваты, никто не виноват. Она сама отвечала за свои решения, сама хотела бороться. Не всегда ей на это хватало сил, воли и здоровья, но мама никогда никого не обвиняла, лишь жалела, что жила, как принято. Не обижайтесь, но она была не из тех, кто нуждается в мужчине. Ей было комфортно одной. Она, как орлица, любила летать одна.

Я вспомнила, как приезжала в летний домик и слушала днями напролет мамины стихи. Иногда она пыталась их петь, иногда просто давала мне в руки тетрадь, и я читала вслух сама.

— Спасибо, Мари.

— За что?

— За то, что ты тоже не винишь меня. За то, что рассказала о Май. — Его взгляд снова стал пронзительным и цепким. — Так что насчет тебя?

— А что насчет меня? — переспросила я, поежившись.

— Ты очень похожа на Майю, девочка. Та же дерзость, склонность к бунтарству и любовь к свободе. Ты тоже орлица. Зачем тебе Андрей? Разве ты нуждаешься в нем?

— Кажется… — горло пересохло, но я сглотнула и продолжила уверенно. — Кажется, я люблю его больше, чем свою свободу. Иначе меня бы здесь не было. Кроме того, кажется, мы сможем летать вместе. Он ведь тоже тот еще орел-бунтарь.

— Вот уж это точно, — фыркнул царь совершенно неподобающе пренебрежительно для царя. — Ты сможешь стать царевной?

— Смогу. Но не уверена, хочу ли этого. И сейчас точно не готова принять подобную ответственность.

— Что ж…

Дмитрий поднялся, протянул вперед открытые ладони, и я положила на них свои. Он помог мне встать.

— Тогда дайте мне знать, когда будете готовы. Оба.

— Если… — поправила я его. Если будем готовы.

Дмитрий отпустил мои руки, улыбнулся, покачал головой.

— Когда, Мари. Когда… Ступай.

Он отпустил меня истинно царским кивком головы, и я вышла из кабинета. Меня сразу же встретил камердинер и повел коридорами в личные апартаменты Романовых. Сердце стучало так быстро. Я совсем не мечтала об этом. Я изо всех сил избегала дворца Романовых.

Но, кажется, у судьбы были совсем иные планы.

Я вошла в спальню царевича, а он в это время вышел из ванной. В халате с гербом дома Романовых, благоухающий и соблазнительный.

Я почувствовала себя замарашкой-Золушкой в своем дорожном наряде, но Андрея это совсем не напрягало. Он поцеловал меня медленно и глубоко, а потом спросил:

— Как все прошло?

— Хорошо. Кажется, хорошо.

Царевич улыбнулся совсем как отец и сказал:

— Значит именно так все и будет.

Я верила ему. Если Андрей говорит, то не может быть иначе. Царское слово — закон.