Мариночка, недовольно скривившаяся от моего вопля, после слов Данилы засияла, как медный тазик после чистки уксусом и солью.

– Это было бы в высшей степени неуместно, – проговорила она, по-дурацки хихикая. – Тем более, что сам он верен мне как никто другой! Кем бы я выглядела, согласись заигрывать с его подчиненным?

Я поджала губы и решительно принялась сортировать новую корреспонденцию, больше не желая слушать этих двоих. Но главное – Мариночку я понимала, она дорвалась до красивого мужика и хотела утереть нос Максу за сплетни, а вот чего добивался Эскин? Милый со мной, милый со Светочкой, милый с Соколовой… А не засланец ли он от конкурентов?! Или просто козел… Такой вариант тоже исключать нельзя.

Пока я в своем воображении глубокомысленно пририсовывала Даниле рожки и копытца, он успел распрощаться с Мариночкой, галантно проводив ее до самого лифта, и вернулся. Сев на мой стол, громко сообщил:

– Почти победа, Кир.

– Чего? – недовольно пробухтела я, с трудом выползая из мира грез.

– Приглашения на «Вечер в красном» у меня в кармане! – Данила сверкнул зубами.

Я непонимающе покачала головой и жестом велела ему убираться с моего стола.

– Ты что, не слышала? – он послушно слез, но не отстал. – Завтра прием будет у Серганова. Все шишки это знают. Там благотворительный аукцион состоится.

– А тебе-то что?

– Как что? Там мой ненаглядный будет… – губы Эскина растянулись в самой коварной усмешке. – Он, как всегда, придет со своей пассией. Но и я буду не один!

– А с кем? Ты что, с Соколовой? – обалдела я.

Даня моргнул, покачал головой.

– Да проснись же, звезда очей моих. Соколова с женихом пойдет, все чин чинарем. Но! Она достанет приглашение для потенциального поклонника, а в него можно вписать два имени. Так что идем вместе, партнер!

– Кто, я?!

– Конечно, ты. Приду с тобой, а потом переключусь на Мариночку. Буду отжигать, мне терять нечего.

– Нормально, – я хмыкнула. – А у меня так-то работа на кону.

– А что с твоей работой случится? – поразился Эскин. – Придешь вся красивая, посмотришь на толстосумиков, вкусно поешь, выпьешь шампанского, закусишь тарталетками с черной икрой. У тебя что, запрет на посещение таких мероприятий в нерабочее время?

– Нет.

Я задумалась.

– И у меня нет, – радостно подытожил Даня. – Значит, решено! Заодно и Макс твой посмотрит, кого упускает.

– Ой, вот его вообще не приплетай, – отмахнулась я, при этом чувствуя радостное возбуждение внутри. – И он не мой, а Мариночкин.

– Оговорился, – Эскин улыбался во все тридцать два зуба. – Не казнить же меня теперь? Ладно, что там у нас с работой? Консультируй меня, богиня референтов, я весь готов к труду.

До самого вечера мы трудились как пчелки. Минаев иногда показывался из своего кабинета, иногда вызывал меня, отдавая распоряжения сухим тоном, не обещавшим ничего хорошего. Давно я не видела его в столь ужасном расположении духа, но, тем не менее, все равно не ждала того, что случилось под конец дня…

Попрощавшись с Эскиным, я привычно дождалась выключения компьютера и заглянула в кабинет Макса.

– Тук-тук, – сказала тихо. – Ничего срочного больше не требуется? Я ухожу.

Собственно, все это действо совершалось почти каждый день, поэтому я просто отдавала дань своеобразной традиции, не рассчитывая на особую реакцию.

А зря.

– Зайди, – скомандовал Минаев, – поговорим.

Я вскинула бровь, удивленная как его тоном, так и озвученным предложением. Нет, поговорить мы любили и раньше, но сегодня эта фраза была произнесена так, будто вот-вот меня отчитают за плохое поведение в школе.

– Я провинилась, господин заместитель генерального директора? – усмехнувшись, постаралась перевести разговор в шутливую форму.

Макс оторвался от бумаг, в которые вчитывался до этого, бросил их на стол и, нервно подтянув выше и без того закатанные до локтей рукава рубашки, поманил меня к себе.

– Войди и закрой уже дверь, Кира, – сказал он устало.

Что ж, хорошо, это мне не сложно. Наверное. На седьмом шаге к нему я поняла, что неосознанно замедляюсь. Будто и правда на ковер к директору школы вызвали. Спустя еще три шага замерла. До Макса оставалось не меньше двух метров, но преодолевать их не осталось ни сил, ни желания.

– Я слушаю, – поборов желание сбежать, сцепила руки и вперилась в знакомое лицо. Я так привыкла видеть его едва ли не каждый день, что теперь, казалось, знала каждую черточку, а еще научилась угадывать по мимике настроение.

Вот он слегка скривил губы вправо, а на лбу мелькнула горизонтальная складка: сердится, значит, но показывать этого не хочет.

– Как тебе наш новый сотрудник? – отвернувшись, Макс посмотрел на карту города, выполненную из пластика и прикрепленную к одной из стен. – Эскин. Как он тебе?

– Хороший парень, – ответила честно.

Минаев передернул плечами, громко вздохнул и снова уставился на меня. Теперь откровенно зло.

– И чем же он так хорош?!

Я пожала плечами:

– С ним легко общаться…

Макс захохотал, перебив меня.

– Милая Кира, – две секунды, и он преодолел расстояние между нами. Навис сверху, заставляя запрокинуть голову, и прошипел: – У меня начинает складываться впечатление, что тебе вообще со всеми… легко.

– Что? – я даже не разозлилась, хоть и поняла подтекст в его словах. Нет, всю меня до краев наполнило удивление. От кого-кого, но не от Макса я могла услышать подобное. Он ведь никогда такого не позволял. Никогда раньше…

– Смотрел сейчас Светочкин Инстаграм, – продолжил тем временем развивать мысль Минаев. – Ты подписана на нее? Я нет, но Марина подписалась после корпоратива. Сегодня она мне репост оттуда прислала. Смотри. Такая прелесть.

Мне под нос ткнулся смартфон.

На экране Данила трепетно касался моих губ, а я смотрела ему в глаза, аки влюбленная лань на долгожданном выпасе.

Ниже стояли два тега: «#весне_все_возрасты_покорны» и «близкие_коллеги».

Ну, Светочка, ну дрянь…

– И? – спросила, прекрасно понимая, что мог напридумывать себе любой, кто увидел фото. А еще удивляясь тому, что ни мама, ни Анька еще не звонили. Наверное, Светка-гадина специально “забыла” меня отметить на фото, чтоб я подольше рот не открывала и дала всем вдоволь насмотреться на свое аморальное поведение.

– Значит, ничего такого? – смартфон исчез в кармане Минаева. – Все у тебя в норме?

– Да, неплохо, – кивнула, уже представляя, как сжимаю Светкину шею.

– А мне недавно пела, что от мужиков кодироваться будешь, – напомнил злющий босс.

– Так ты же мне и сказал, что от них не кодируют, – вернула ему подачу. – Я смирилась и покорилась судьбе.

– Судьбе с еврейской фамилией, – философски закончил Макс.

Смогла только снова плечами пожать. И тут же была за них схвачена.

– Кир! Ты мне только два дня назад затирала, что тебе это все не надо. Что изменилось?

Я слегка обалдело заморгала. Совсем как его дурочка Мариночка.

– Макс… Ты серьезно? Что за ерунда? У нас и было-то все случайно, мы же договорились, – пробормотала, пряча взгляд в вороте его рубашки.

– Серьезно, – он не отпускал, – скажи мне. Или я стал проходным билетом? А? Помог избавиться от некоего комплекса и распахнул двери всем желающим?

Ну все! Это уже было перебором.

– Пошел бы ты! А ну пусти!

Дернувшись, ткнула в его грудь пальцем и злобно зашипела:

– Не твоего ума дело, перед кем и что я распахиваю. Хоть душу, хоть сердце, хоть ноги! Ясно? У тебя невеста, Минаев! И как все мы заметили, вы с ней по-прежнему вместе большому боссу на радость! Не могу только одного понять: почему я вынуждена тебе напоминать об этом каждый раз? Или верность для тебя – пустой звук?

Он молчал. Смотрел на меня огромными глазами, сжимал зубы так, что скулы стали квадратными, и не отвечал.

Что ж, может, так и должно быть? Может быть, здесь и нечего отвечать? Я все сказала за него и за себя. Сама справилась, как всегда!

Резко развернувшись на каблуках, помчалась к выходу, позволив себе громко хлопнуть дорогущей дверью.

А он не окликнул и следом не побежал, как читала в прочитанных сказках. Выходит, я не принцесса. Или просто он – принц не из моего романа. Он из романа Соколовых, где в главных ролях Мариночка с тощими ножками и длинными музыкальными пальцами.

Часть 8

Я неслась от офиса фурией, погруженной в собственные мысли. И лишь столкнувшись с чьим-то железобетонным торсом, поняла, что ко мне обращались.

– Кир, – явно не в первый раз позвал Данила. – Ты чего такая бешеная? Случилось что-то?

– Домой опаздываю, – ответила, с трудом понимая, что уже покинула здание офиса и даже к автомагистрали прибежала, собираясь переходить дорогу к метро.

– Если опаздываешь, то давай помогу. Я на машине и никуда не спешу как назло. Хоть волком вой от этого свободного времени.

– Тогда подвези, – охотно согласилась я. – Только можно я разговаривать не буду? Устала что-то.

– Нужно! – подозрительно радостно выдал Данила. – Мне как раз выговориться хочется до ужаса. Слушать-то ты можешь, Кир?

Я с дуру кивнула.

И вот двадцать минут в пробках рядом с этим треплом…

Хотелось бы сказать, что они пролетели как один миг, но не тут-то было. Данила мало того, что наплевал на мою откровенную инфантильность, так еще и высмеял печальное состояние души.

Он говорил о погоде, немного о сотрудниках, которых успел встретить, что-то вещал про Макса, наблюдая за моей реакцией.

– Ну что ты сидишь с кислым лицом? Просто жена декабриста, узнавшая, что мужу ссылку продлили… Вот у меня беда так беда! – сокрушался Аполлоша, горестно вздыхая. – Тебе не понять. Никому не понять… Горе-горюшко… Ну чего ты молчишь? Хоть бы поинтересовалась у нового товарища, что с ним. Вдруг я умираю.

– Ты умираешь? – спросила я, устраиваясь поудобней и прикрывая глаза.