Ника Ёрш - Золушка за тридцать

Глупо, но факт: Макс, даже не присутствуя рядом, постоянно перетягивал внимание на себя. Я хранила его образ в своей голове, то и дело обращаясь к нему, не смея прогнать…Дура дурой.

Эскин тоже не был расслабленным до конца: я видела, как он косится на свой смартфон, перекладывая его с места на место на столе. От Гарика не поступало сообщений, и настроение Дани портилось.

И тогда во мне проснулся бунтарский дух:

– Слушай, – сказала я, заметив в очередной раз, как Аполлоша сжимает в руках гаджет, нервно покусывая угол нижней губы. – А чего мы, собственно, сидим просто так? В конце концов, я девушка свободная, ты тоже как бы… ушел от парня. Давай предаваться разврату?

– Опять? – он покачал головой. – Я ведь сказал, что не по этой части.

– Да, но Гарик-то разозлился, когда узнал, что ты не один, а со мной, – я поиграла бровями. – Значит, он предполагает, что ты можешь переключиться?

Эскин передернул плечами.

– Мне все равно, что он там предполагает, – заявил гордо, снова включая смартфон.

Угу. Само безразличие…

– А мне не все равно, – хихикнув, придвинулась ближе к Даниле и, закинув руку ему на шею, выставила перед нами свой телефон.

Миг, и вспышка осветила растерянное лицо Аполлоши. Рядом сидела весьма довольная я. Коварство, оказалось, мне очень к лицу!

– Улыбайся, – зашипела на Данилу, – пора оживлять мой инстаграм. А то вся слава Светочке, я ревную.

– Так ведь это и Максим Сергеевич увидит, – неуверенно заметил Эскин. – Ты точно понимаешь, на что идешь? Сегодня мне показалось, что тебе не все равно…

– Показалось! – отчеканила я, одновременно нажимая на кнопку фото. – Пусть смотрит. Так и он отвяжется поскорее, и остальные убедятся, что Макс вне опасности. Переведут меня в юридический и забудут все как страшный сон.

– Ну, если так… – Даня показал тридцать два зуба и неожиданно легко пересадил меня к себе на колени. Отняв телефон, он поднял его наверх и приказал обалдевшей мне: – Улыбайся, Кир, отрабатывай место в юридическом!

Домой я зашла ближе к десяти вечера. Довольная, даже опьяненная пакостями, проделанными с Эскиным на пару. Мы сняли фотографий на целый мини-альбом, но в Инстаграм выложили три самые милые, не забыв отметить его… Чтобы Гарик тоже смотрел!

Ночью спала как младенец: сладко, но беспокойно. Моя самая мягкая часть тела чувствовала – что-то будет! Но предсказать подробности, увы, не могла. От этого было не по себе, и сны снились странные: яркие, но не запоминающиеся, больше утомляя, чем давая отдохнуть.

Первое, что я сделала, распахнув утром ясные очи, – заглянула в Инстаграм. Подумала, что все случившееся накануне – плод больной фантазии. Ну не могла же, будучи в трезвом уме, сподвигнуть едва знакомого человека на…

Твою ж мать! Могла… И лайков набрала больше тридцати! В том числе мамин…

Но худшее было впереди! Эскин, оказывается, тоже в долгу не остался. Видно, в отличие от меня, ему ночью вообще не спалось, и тогда этот нехороший человек продолжил веселиться. Если я под нашими фото скромно поставила три точки, то он пошел дальше! Выложил совместное селфи на фоне моего подъезда и приписал ниже

бородатый анекдот:

“— Я уже наполовину договорился с этой красавицей!

– Как понять “наполовину”?

– Ну, я на все согласен…”

Мне стало плохо. Я даже повыла немного в голос, постенала и обратилась к потолку, попросив кого-то в области люстры: “Дай же мне мозгов на четвертом десятке? Обещаю, буду ими пользоваться!”. Не знаю, была ли услышана, но сразу чуда не произошло – надпись от моего раскаяния не пропала, только лайков под ней прибавилось. А еще… там тоже отметилась моя мама.

Как же мне не хотелось идти на работу в этот день! Я даже градусник достала, чувствуя себя самой разбитой и малодушно понадеявшись на грипп. Но температура тридцать шесть и шесть подсказала, что больна я только на голову… Пришлось нарисовать на лице красоту и плыть навстречу последствиям своей глупости.

– Доброе утро! – прогремел Данила, встречая меня в приемной.

Эскин был удивительно весел и бодр, отчего немедленно захотелось его задушить. Но руки, тянувшиеся к шее, предательски дрогнули в последний момент и переметнулись к столу – там стоял свежесваренный кофе. Рядом лежала открытая пачка рафаэлло. Схватив все это добро, я поняла, что из свободных боеприпасов остался только лютый взгляд, им и воспользовалась.

– Убила, – сразу сдался Эскин. – Каюсь во всех грехах, прошу помилования, желаю только добра!

На его счастье я уже жевала конфетку и вдыхала аромат лучшего в мире напитка.

– Ла-адно, – протянула ворчливо и пошла к своему столу, в глубине души осознавая, что противник вовсе не побежден… Усевшись на свой стул, я прожевала вторую конфетку и нашла в себе силы спросить: – Зачем мы с тобой все это сделали?

– Потому что мы молоды и азартны, – подсказал Данила с готовностью.

Я хмыкнула, съела третью конфету и почувствовала себя немного лучше. Даже почти убедила себя, что все будет хорошо. Чуть-чуть не успела доубеждать: в самый пиковый момент врата Ада… ой, тьфу, приемной распахнулись, и вошел Макс.

– Доброго всем утра, – широко улыбаясь, сказал наш с Эскиным начальник. Он посмотрел сначала на меня, потом на Данилу, козырнул и пошел к себе, насвистывая по пути какой-то прилипчивый мотивчик. В полной тишине провернув ключ в замочной скважине, Макс на миг обернулся, посмотрел на меня и… ничего не сказав, вошел в кабинет, плотно закрыв за собой двери.

Я пригорюнилась.

Не знаю почему. Хотя нет, знаю. Теперь эгоистка, живущая внутри меня, убедилась, что Минаеву абсолютно все равно, где и с кем я провожу дни, вечера и ночи. Больше того – этим своим настроением он практически благословил нас с Эскиным, намекнув, что вовсе не против служебного романа в его приемной.

– Такой счастливый, – проговорила я, грустно вздыхая и включая, наконец, компьютер. – Просто отлично.

– Думаешь? – не стал молчать Даня. – По мне, он очень странный сегодня. Слишком счастливый. Хотя я его плохо знаю… Может, наш начальник наркоман? Смотри, как быстро настроение меняется.

– Дурак ты, – буркнула, придвигая клавиатуру и поправляя на носу очки. – Просто у него с невестой все наладилось. Они посмотрели фоточки и поняли, что меня опасаться не нужно. У Минаева случился в итоге отличный секс, вот и все…

– Ты просто Шерлок в юбке, – улыбнулся Эскин. – Но если все так – это же здорово. Разве нет? Ты ведь сама говорила, что добиваешься именно…

– Да! – рявкнула я. – А теперь давай поработаем, ведь именно ради этого мы сегодня пришли сюда.

– Угу, – Данила спрятался за своим монитором, не забыв прихватить со стола свой смартфон. Наверняка снова проверял пропущенные от Гарика.

Стоило вспомнить о друге Эскина, как личные непонятные обиды моментально забылись. Взяв в руки одну рафаэлку, я позвала нового коллегу и, стоило ему показаться, кинула в него сладким лекарством, уточняя:

– А ты-то своего добился?

Даня поймал вкусняху, развернул и съел, только после этого грустно кивнув:

– Добился. Гарик выложил в сети кольцо, купленное для своей ненаглядной Машеньки. Написал, что не видит повода тянуть с формальностями, когда все и так понятно.

– Вот как…

Я прикусила губу, не представляя, какими словами поддержать товарища.

– Знаешь, – первым заговорил он, – не думал, что буду объясняться с любовником через социальные сети. Это так тупо, что у меня в мозгу не укладывается.

– Да! – горячо согласилась я. – Мы как два подростка. Просто по-дурацки все получилось.

– Мы? – удивился Эскин. – А они лучше? Вместо того, чтобы нормально поговорить, орут, рычат и хотят только одного… И рыбку съесть, и косточкой не подавиться. А стоило увидеть малейший отпор – сразу в другую крайность впали оба. Один жениться надумал, второй… Не знаю, что там твой Макс сделал.

– Он не мой, – на автомате пробубнила я.

– Чей бы ни был, – пожал плечами Эскин. – Не наплевать? Пусть себе живут, как им нравится. А у нас с тобой другие планы.

– Да? – воодушевилась я. Хорошо бы, чтобы у меня были хоть какие-то планы, кроме желания грустить по своей несчастной судьбе.

– Да. У нас сегодня прием, не забыла? А потом поедем встречать рассвет. Будем смотреть, как зарождается новый день и заряжаться позитивом, подпитываться энергией жизни!

– Встречать рассвет холодно, – поморщилась я. – Если только дома с балкона заряжаться с чашкой шоколада в руках…

– М-да, – Эскин покачал головой. – Правду говорят, что романтика в тридцатилетних женщинах долго не живет, погибая в конвульсиях, придавленная здравым смыслом. Я тебе о высоком, Кир! А ты что?

– А я гриппа боюсь. Если хочешь высокого – поедем ко мне, я на восьмом этаже живу. Будем заедать разбитую личную жизнь тортом и смотреть драмы.

– Как вариант… – Данила вздохнул. – Только не драмы, а романтические комедии.

– Идет.

Мы заговорщицки улыбнулись друг другу и приступили к работе, иногда поглядывая на дверь Минаева и размышляя каждый о своем. Не знаю, что было в голове Данилы, а в моей творился сумбур… Разум твердил, что все сделано правильно, но в то же время подкидывал зачем-то картинки-воспоминания о том, как проснулась в объятиях Макса. Даже запах его туалетной воды ощущался, словно он рядом стоял.

Наваждение да и только! Мне бы не на прием собираться по-хорошему, а к проверенному психиатру, совсем после тридцати крышу снесло.

Еще грустнее стало, как только настал обед. За Максом пришла звезда всея компании – Мариночка Соколова. Не думала, что ее юбки могут быть короче обычного, но сегодня, похоже, она решила ограничиться очень широкой резинкой черного цвета. Типичная была когда-то на моем супер утягивающем белье.

– Привет, – недовольно бросила она в мою сторону. И не дожидаясь ответа, повернулась спиной, чтобы облокотиться на стол Эскина. Голос у нее стал приторно-сладким: – Здравствуйте, Данила Валерьевич. Как вам здесь? Нравится?