– Кир? – он склонил голову к правому плечу. – У тебя точно все хорошо?

– Немного выбило из колеи увольнение, – ответила я, мысленно надавав себе по щекам.

Да приди ты в себя, Кудряшова! Ведешь себя как малолетняя дурочка. И к кардиологу сходить надо: тахикардия в тридцать лет – это не шутки.

– Ладно, – Минаев, наконец, ушел. Задумчиво так, еще и дверь прикрывал не спеша, успев дважды зыркнуть в мою сторону.

Изверг!

Самовлюбленный болван!

Неужели решил, что я из-за него ревела и теперь в таком виде на работу пришла?

Ха-ха-ха! Не на ту напал!

Где у меня валерьянка?

Хотелось бы сказать, что день промчался незаметно, но какое там! До обеда я ещё пыталась делать свою работу и не раскисать. Разобралась с Прохоровым, рявкнув в трубку так, что он лично примчался забирать неправильные документы и извиняться; потом подтвердила встречу начальства с “Сиоланой”, они назвали адрес, по которому будут ждать Макса. Хотела еще входящую электронку разобрать, но когда Минаев проскочил мимо, сказав: "Увидимся вечером, если что-то срочное будет – звони", я совсем опустила руки. При нем показывать слабость не хотелось, а без начальства стало наплевать.

Я даже попыталась поплакать. Села, сосредоточилась, нагнала на лицо вселенскую скорбь и стала ждать ливня из глаз. Дождалась нового звонка телефона.

Тетя Рита радостно поздравила меня с переходом в новый возрастной период, сообщив, что мне теперь не просто тридцать, а четвертый десяток. Пора бы, мол, замуж, если совсем не хочу в девках засидеться. Я ответила милое «спасибо» и нарисовала на листе фигу, на том мой протест был исчерпан. Грубить тете Рите – себе дороже! Мама как-то пробовала, думая, что так отвадит заядлую родственницу от дружбы. Бросила трубку и решила, что можно жить и радоваться. Не тут-то было: Рита через пару дней появилась на пороге их квартиры с чемоданом. Тетушка преодолела тысячу километров, чтобы узнать, с чего на нее вдруг обиделись, а заодно повидать братика. Моего папу. Его от счастья три дня не покидал нервный тик. С тех пор папа запретил маме быть искренней, взяв клятву мужественно терпеть редкие разговоры с его сестрой и умудряться ничем не выразить недовольства.

Тетя Рита вещала минут восемь, но в ответ гадостей не дождалась. Тогда, утомленно вздохнув, она пригрозила лично приехать и помочь устроить мой брак, тем более, что уже по всем нам соскучилась.

На это я сказала, что телефон садится, и отключилась. Не слишком вежливо, но на свою выдержку я больше не полагалась.

В обед сходила в кафе, взяла еду на вынос и закрылась в приемной. Поев, снова попыталась облегчить душу слезами, но они отказывались литься из глаз. Только нос чесался, гарантируя ни то очередную вечеринку, ни то хорошую драку. А может, и то, и другое! Пришлось ограничиться новой порцией вкуснейшего кофе и просмотром сериала.

После обеда пришло ещё несколько сообщений с поздравлениями и случились пара звонков от подруг. Все желали здоровья и мужика, как сговорились. Только Анька решила отличиться и пожелала богатства. Я хотела умилиться, но она тут же уточнила, что богатство – это не деньги, а душевный комфорт, и чтоб дом – полная чаша. Короче, закончилось все снова мужиком и детишками…

Я совсем затосковала, когда в приемную вкатилась тучная Анастасия Семёновна из кадров. Улыбнувшись мне, она уточнила на месте ли Минаев, а потом, опершись на мой стол так, что он жалобно заскулил, поделилась последней сплетней:

– Моя-то там срочно с юристами перетирает. Чтоб они тебя сегодня-завтра уже забирали.

– Куда забирали?

"Моя" – это начальница, тут все понятно. А вот с юристами я не совсем разобралась с первого раза, пришлось уточнить, что Семёновна имеет в виду.

– Не тупи, Кудряшова, – заулыбалась та в ответ, – рекомендация от самого… – она ткнула полным пальцем в потолок и подмигнула. – Там, правда, условие: чтоб ты срочно на заочку поступила. Даже с университетом договорились, тебя зачислят с небольшим опозданием. Мы незаконченное высшее пока нарисуем, и станет на одного юриста больше.

– Меня в юристы? – я закашлялась.

Анастасия Семёновна обошла стол и деловито ударила меня по спине ладонью.

– Легче? – заботливо уточнила она.

Я чуть не выплюнула лёгкие. Они ещё стояли где-то в горле, перекрывая кислород, так что вместо слов смогла лишь моргнуть.

– Вижу, ты в шоке. Ещё бы, такой карьерный рост! – Семёновна поиграла бровями. – Молодец, что действовать начала. А то уже тридцатка, в секретарях долго не задержалась бы. А так покрутила с Минаевым, и сразу место потеплее нашлось. Эх, с кем бы и мне карьеру поправить?

Она кокетливо погладила свои огромные бедра и пошла к выходу.

– Только я тебе ничего не говорила, – крикнула от лифта. – Это так, между нами, девочками. В счет сердечной дружбы и женской солидарности!

Я продолжала молчать еще минут пять. Потом осознала услышанное и поняла, наконец, две вещи: про нас с Максом пошли слухи – это первое, и во мне всё-таки увидели конкурентку его невесте – это второе.

Должно было быть приятно. Но было странно.

Я не хотела уходить из секретарей Минаева, мне вдруг стало это очевидно. С другой стороны: кто меня спросит? А попасть в юристы – это и правда обалдеть какой карьерный рост, особенно учитывая мое медицинское образование.

Совсем они там рехнулись.

Интересно, как на это известие сам Макс отреагирует? Обрадуется, наверное. Мне ведь и правда уже тридцать, а ему тут молоденьких подавай, да и ситуация с проведенной вместе ночью накладывает отпечаток. Сможем ли смотреть друг другу в глаза как раньше? Он – да, а в себе я начала сегодня сомневаться.

Поднявшись, подошла к зеркалу и посмотрела на взволнованное отражение. Усмехнулась.

По логике генерального выходило, что даже такая: отекшая, со странной прической и не накрашенная, я выглядела настолько хорошо, будто могла увести его почти зятя.

Присмотрелась поближе. У себя смогла вызвать только приступ сочувствия. Но о вкусах не спорят…

К вечеру, когда я почти собралась уходить, в приемную вошел букет цветов с ногами. Розы были ярко-красными, как и лицо Макса, спрятавшегося за ними.

– Вазу дай, – прокряхтел он, выглядывая сбоку, – тяжелые!

– Сколько же их там?! – поразилась я, вскакивая с места. Обнаружив огромную напольную вазу на старом месте в углу, подвинула ее к шефу поближе и помогла водрузить цветы в тару.

– А сколько тебе лет? – вопросом ответил Макс. – Вот и считай.

– Издеваетесь? – я посмотрела вниз. – Роз там минимум пятьдесят.

– Ага. А тебе что, меньше? – Минаев широко улыбнулся. – Столько бубнят и переживают о своем будущем только леди за пятьдесят.

– Ах ты… вы… – замахнувшись, шуточно двинула ему кулаком в плечо. – Нет, серьезно, кому это?

– Тебе.

Мы переглянулись, я нахмурилась.

– Зачем?

– С днем рождения, дорогая Куриянцева, – отозвался Макс. – Я что, не могу секретаршу поздравить? Ты, можно сказать, моя правая рука!

Я почему-то вспомнила шутку про то, как именно женщины заменяют мужчинам правую руку. Чтоб мозолей не было…

Вспыхнула, поджала губы.

– А что ваша невеста скажет на такие подарки?

– Почему она должна что-то говорить? – Макс вскинул брови, сложил руки на груди. – Ты чего так напрягаешься, Кир? Это просто цветы.

И правда, чего это я? Мне такие букеты каждый день дарят. Во сне.

– Полсотни роз, – поправила его я. – На длинных ножках. Есть от чего напрягаться.

– Сто одна, на самом деле, – обиделся Минаев. – Но кто считает? Тебе не нравится?

– Нравится.

– Ну вот. Можешь сказать спасибо.

Показалось, что он злится.

– Спасибо, – повторила на автомате. И вдруг сообщила: – Меня в юридический отдел собираются переводить. Документы готовят.

Минаев как раз нагло взял мою кружку и допил оставшийся там кофе. Подавился, закашлялся:

– Куда?

Я постучала ему по спине, повторила.

– У тебя же образование медицинское. Какой юридический? С чего ты это взяла? Смешно!

– Услышала сплетню на обеде, – пожала плечами. – Тоже немного обалдела. Но, говорят, сам Соколов за меня слово молвил. Так что не настолько это смешно, как кажется на первый взгляд.

– Вот как? – Минаев обошел мой стол, сел за него, сцепил пальцы в замок, посмотрел исподлобья. – И как ты к этой сплетне отнеслась?

– Задумалась, – призналась честно. – Мне ведь и правда не резон вечно работать секретаршей дальше. И возраст, сами понимаете, и ситуация… Да и про второе образование давно думала, а тут такой шанс.

Минаев молчал.

На самом деле до жути хотелось, чтобы он сказал снова “Смешно!” или “Не бери в голову подобные глупости!”, или что-то еще типичное. И дал новое поручение. Мол, работай, Кирочка, никто тебя не гонит. Ты незаменима и все такое…

Но вместо это Макс выдал совсем другое:

– Карьера – это хорошо. Ты права. А с моей стороны эгоистично требовать остаться. В твоем-то возрасте. В нашей-то ситуации. Даю добро на эту авантюру. Если, конечно, сплетня не окажется только сплетней. Распоряжусь в кадрах, пусть шлют кандидаток на твое место. Найдешь себе замену и можешь юриствовать на здоровье. Счастлива?

Его глаза горели, но как-то совсем не от счастья. Кажется, я впервые по-настоящему разгневала Минаева. Но чем? Вроде все правильно сказала…

Я совсем скисла.

– Спасибо, – выдавив улыбку, показала большой палец. – Класс.

– Вот и отлично. Видишь, умеешь, оказывается, благодарить, – он стукнул открытой ладонью по столу и резко поднялся. – Значит, решено. Можешь начинать скупать учебники и штудировать российское законодательство. Будешь поднимать юридический отдел с колен.

Мне подмигнули.

Еще полминуты, и шеф скрылся за дверью своего кабинета, а я облокотилась пятой точкой о стол и задумчиво погладила ярко-красные розы. Такие красивые. В жизни мне никто и никогда не дарил подобных букетов. И вряд ли еще когда-нибудь подарит…