― Естественно, нет!

― Приводи себя в порядок, я скоро, ― у неё звонил телефон, и Лена убежала к себе.

― Да?

― Лена, это Игнат, извини, не могу подняться. Я хочу попросить тебя спуститься. Я обещал одному человеку познакомить вас, но он занемог, спину прихватило. Съездишь со мной к нему? Это недалеко и ненадолго.

― Хорошо, я сейчас оденусь, ― от волнения её голос прозвучал низко, с хрипотцой.

«Да что это со мной»?

Лена зашла в кухню, там хлопотала одна Сорина, отец куда-то вышел. Это и к лучшему.

― Елена Ивановна, мне надо отъехать на полчаса, позаботитесь о Лилии? И дайте мне глоток чего-нибудь, что-то в горле пересохло.

― Езжай, я все устрою. Вот, выпей.

Сорина налила в бокал белого вина и подала Лене. Девушка в три глотка выпила вино и прикурила.

― Иди, не тяни, человек ждет, ― напутствовала Лену Сорина, а когда та повернулась, перекрестила её спину.

Лена в туфлях и дубленке сбежала по лестнице, вышла во двор. Возле машины стоял Игнат. Он подошел ей навстречу, протянул букет роз, обнял и поцеловал, слегка коснувшись губ. От него пахло морозом и едва уловимо одеколоном.

На нём был костюм в мелкую полоску, расстегнутое полупальто и небрежно закинутый на плечо белый шарф. Воронин был великолепен.

Он открыл для Лены дверь, усадил ее, пристегнул ремень, пока возился, не удержался и снова поцеловал.

― Куда мы едем?

― Недалеко, в Невский район, я познакомлю тебя с одним замечательным пенсионером, он ждет.

Ехали минут пятнадцать. Лена волновалась и молчала. Она то и дело нюхала розы, те отогрелись в машине, испускали нежный аромат. Игнат остановился у пятиэтажки, помог девушке выйти и позвонил в домофон.

Лена сразу узнала того фотографа, зарделась, вспоминая сцену падения.

Виктор Иванович тоже засмущался, когда Игнат представил их друг другу. Старик забормотал, что рад, что, если бы не она…

Игнат перетянул разговор на себя, попросил чаем угостить, пока Виктор Иванович суетился, Лена пришла в себя, огляделась. Квартира была неухоженная, требовался ремонт, обстановка была очень скромная, скорее бедная. Стены украшали фотографии, которыми, похоже, хозяин гордился.

У Виктора Ивановича они пробыли с полчаса, он был приглашен в гости к соседям встретить праздник, поэтому особо не рассиживались.

Скованность первых минут прошла, и хозяин уже внятно и спокойно рассказал, как для него все было в тот момент неожиданно, страшно, а после, благодаря Игнату Кирилловичу, он нашёл необременительную работу, и аппаратура у него теперь новая. Напоследок он сказал, что будет рад встретить их в гостях в любое время.

Быстро распрощались, обменялись номерами телефонов, и Воронин повез Лену обратно.

― Ты не сердишься на меня? ― спросил он молчавшую девушку.

― За что? Спасибо, Игнат, что заботишься об этом старике. Грустно он живет. Одиноко.

― Лена, мы мимо моего дома будем проезжать, зайдешь? Я свою квартиру тебе покажу.

― А разве ты не в усадьбе живешь?

― Нет, это просто загородный дом братьев Ворониных, я чаще живу у отца, неподалеку от города у них коттедж, а квартира у меня для того, чтобы переночевать. Скучно одному. Зайдешь? ― с надеждой посмотрел он на Лену.

― Да, посмотрю, успеем вернуться? ― ей было любопытно посмотреть берлогу Воронина.

― Времени много, успеем, ― повеселевшим голосом сказал Игнат.

Буквально через минут пять они въезжали в закрытую огороженную территорию дома, что стоял на берегу Невы.

Воронин провел Лену мимо консьержки, женщина увлеченно смотрела новогоднюю программу и их едва ли заметила.

Он открыл дверь, повернулся к Лене и вдруг, подхватив её на руки, внес в свой дом.

― Ты чего? ― отчего-то шепотом спросила Лена.

― Просто я очень захотел это сделать, ― улыбнулся Игнат, ― проходи, давай помогу.

Он аккуратно снял с девушки дубленку. Лена медленно пошла по коридору, заглянула в одну комнату, затем в другую, прошла мимо кухни, оказалась в гостиной.

― Устраивайся, ― он показал рукой на диван. Лена села в кресло, что стояло напротив дивана. Хозяин поднял бровь и усмехнулся.

― Хороший выбор.

Он достал их бара ликёр «Бейлиз», налил и предложил Лене. Себе налил коньяк.

― А как же? Ты же за рулем! ― воскликнула Лена.

― Такси вызовем, они рады подработать в новогоднюю ночь, расценки в два раза больше, ― отмахнулся Игнат.

― У тебя нет ёлки. Случайно или никогда не украшаешь квартиру? ― чтобы что-то сказать, спросила девушка.

― Честно говоря, никогда и не думал, мы обычно в усадьбе празднуем.

― Игнат, твои родители не обиделись? ― Лена и думать забыла, что умыкнула его из семьи.

― Посетовали, но отнеслись с пониманием. Лена, мы перешли на «ты» без брудершафта, помнишь?

― И чья в том вина? ― засмеялась Лена.

Вино, а затем ликёр сделали свое дело, она перестала «умничать», как сказала сама себе, перестала трястись и контролировать каждый свой вздох, боясь нарушить какие-то придуманные самой собой рамки.

Они выпили по глоточку.

― А теперь поцелуй, ― торжественно провозгласил Игнат, поднимая Лену из кресла.

Он помнил, что её губы ещё не зажили, поэтому поцеловал легко, очень нежно.

― Ты выглядишь восхитительно. Этот стиль…

― Греческий, ― тихо подсказала девушка.

У неё шумело в голове от этого легчайшего поцелуя, сердце колотилось.

― Да, ― Игнат провел рукой по её обнаженному плечу.

Лена подняла голову, привстала на цыпочки и дотянулась губами до его губ.

Он на мгновение отстранил её и, глядя черными глазами ей в глаза, предупредил охрипшим голосом:

― Лена, я не остановлюсь.

Она кивнула.

Их поцелуй не был таким неистовым как там, в «закутке».

Они целовались нежно, словно пробуя друг друга и в какой-то момент им стало казаться, что они кружат в вальсе.

Но вскоре головокружение и вихрь чувств стали нарастать, и стало мало поцелуя. Они захотели быть ближе, захотели отдать себя, чтобы получить другого взамен, и этот зов был столь силен, что начни рушиться дом, им не было бы до этого дела.

Игнат помогал Лене выбраться из платья, а она, сначала несмело касаясь, расстегивала ему рубашку. Но желание нарастало. Они путались, мешали друг другу, дышали тяжело, все время норовили поцеловаться, и надо было ещё дойти до его спальни.

Лена когда-то думала, как она будет стесняться своего шрама на животе, если его увидит кто-нибудь, а сейчас она забыла о нём, о недавно заживших губах, о заживших царапинах на бедре.

Она забыла обо всем.

Они лежали рядом, Лена тяжело всхлипывала, из её закрытых глаз текли слезы.

― Ты не сказала, что я сделал больно, - расстроился Игнат, краешком простыни вытирая её щеки и убирая размазавшуюся тушь.

― Мне не больно, - всхлипнув, ответила Лена, - ты был нежен. Это от пережитых эмоций.

Потом, помолчав, добавила:

― Мне очень понравилось.

Игнат самодовольно хохотнул.

― Всегда к вашим услугам, мадам!

Воронин изобразил, будто снимает шляпу. Лена засмеялась и вспомнила:

― Игнат! Мы с тобой Новый год пропустили! Нас потеряли!

― Не думаю, что нас кто-то хватится, пока ты спускалась, я позвонил Сориной, предупредил, чтобы нас не ждали. И выключил телефоны.

Лена уставилась на него.

― Ты все знал заранее?

― По крайней мере, запланировал. Один процент оставил на неудачное стечение обстоятельств, - улыбаясь, ответил Игнат. - С Новым годом, красавица! Тебе не мешает поправить макияж, пока я достаю из холодильника всякие вкусности, приходи сразу в кухню, подкрепимся, нам с тобой много сил понадобится.

Лена не стала уточнять, для чего.

Стоя под душем, она вспомнила поговорку: «как встретишь Новый год, так его и проведёшь».

Безумство, по-другому не назовёшь, продолжалось не только в новогоднюю ночь, но и следующий день.

Они с Игнатом словно марафон устроили.

Пили легкое сухое вино, ели какие-то нарезки из упаковок и предавались утехам.

Игнат преобразился, он перестал быть тем, кого она успела узнать. До этой ночи он казался ей мрачным, настороженным, словно готовым к отражению любой неприятности. А здесь, у себя в доме, он стал похож на мальчишку, получившего увлекательную игрушку.

Лена покачала головой и улыбнулась. Он выдал ей халат, посоветовал не наряжаться, мол, и так хороша. Они сидели в гостиной, пытались посмотреть телевизор и новогоднее шоу, но вскоре выключили: то, что показывали, вызывало тошноту.

Новогодним утром он отмел все её попытки отправиться домой.

― Только завтра, красавица, сегодня мы будем весь день вдвоём.

― Игнат, когда ты успел все приготовить? ― Лена ходила босиком и в халате. Для неё было все в новинку, и она по-прежнему сторонилась Игната, когда она были не в постели.

Лена старалась осознать и принять то, что с ней происходило, но у неё не слишком получалось. Воронин ходил за ней как привязанный. Когда она останавливалась рассмотреть какую-нибудь фотографию или брала в руки статуэтку, Игнат тут же обнимал ее, словно хотел укрыть собой. Ему нравилось перебирать её распущенные волосы, поднимать их, целовать её в шею.

― Я уехал следом за вами, как только получил от тебя приглашение, Лильку завез домой и стал готовить наш с тобой персональный праздник.

― Твои родители точно не расстроились? ― она аккуратно, чтобы его не обидеть, высвобождалась, отходила. Воронин быстро раскусил её попытки отстраниться и пресекал их немедленно.