– Всё было великолепно. Твоя невеста обворожительна. К сожалению, нам пора.

– Посидите, – попросила Лида. – Вы ведь только пришли.

– Пусть идут. – Арсений махнул рукой и налил себе в бокал. Лида развернулась к нему:

– Тебе хватит. Слышишь, Арсений? Ты с утра пьёшь.

– Иди к чёрту. – Он столкнул её с колен.

Леон встал и подал ему руку. Я попрощалась:

– До свидания.

– Я бы хотел пойти с вами, но… – Арсений развёл руками.

В дверях я оглянулась. Лида нагнулась над столом, и вырез её платья находился прямо перед глазами Арсения. Арсений, подняв голову, что-то говорил.

– Какая девушка! – сказал Леон на улице. – Прямо юная Марлен Дитрих. Только это платье ей совершенно не идёт.

– И выражение лица тоже.

– Думаешь, он любит её за образ? Но как ведёт себя! Хам малолетний.

– Мне кажется, он её вообще не любит. Просто надумал жениться. Сегодня надумал – завтра передумает. Ему хочется загнать жизнь в рамки. Он надеется, что искусственно созданные рамки удержат то, что сам он удержать не в силах.

А в итоге будет только хуже. Надеюсь, я ошибаюсь.

– И всё же она удивительна, – задумчиво сказал Леон. – Такое лицо… Так и стоит перед глазами. Может быть, у него роман с её лицом?

– У него роман с самим собой, – сказала я. Леон хмыкнул.

Мы проводили глазами такси, почти одновременно посмотрели на небо и молча двинулись по направлению к набережной. Размолвка забылась, словно не было.

Глава 8

На следующее утро я зашла в почту и обнаружила письмо от Ники. Она писала, что вернулась из командировки и взяла две недели отпуска за свой счёт. Муж (Ника так и писала – муж) вел себя неадекватно, изводил её подозрениями и угрозами. Но теперь всё хорошо, сообщала Ника, она убедила его поехать на консультацию по поводу пластики, после этого ему назначат операции, так что он уехал по её расчётам недели на две-три. «Легко сойти с ума, думая про всё это», писала она и приглашала поехать в Лисицыно. «Это двести километров отсюда», уточнялось в письме. «Там часто проходят разные мероприятия, много достопримечательностей в плане народно-природных культовых мест, конезавод, можно будет покататься на лошадях… Ты, наверно, читала – все газеты писали, что в Лисицыно будет проходить всероссийский фестиваль русской песни и танца. Мероприятие будет освещено в СМИ, соберется множество людей, разных коллективов отовсюду, должно быть масштабно и впечатляюще…»

Я задумалась. Ника никогда раньше не писала мне на электронную почту, хватало телефона. С тех пор как Ника (по версии Николая) влюбилась, она стала делать много странных вещей.

Я не могла себе представить, как ей удалось уговорить Николая уехать после того скандала, который он закатил в кафе. В то, что её супруг мог угрожать, мне тоже почему-то не верилось.

Я разбудила брата и пересказала ему содержание письма, умолчав о Николае. Леону понравилась идея – кататься на лошадях и петь под гитару. Только, сказал он, я договорился встретиться с Денисом.

– Когда ты успел?

– Вчера, пока ты разговаривала с Арсением.

– Врешь!

– Конечно, вру. Я договорился с ним ещё вчера утром. От того, что вы расстались, он не перестал быть мне другом. Что ты так на меня смотришь? Да, я общаюсь с Денисом, это что, новость для тебя?

– Предатель!

Я ушла в ванную, а там вдруг расплакалась.

– Ты же понимаешь, он мне почти как брат, – сердито сказал Леон за дверью. – Как я, по-твоему, должен себя вести? Гектор защищал трусливого Париса, хотя именно из-за его безответственности и легкомыслия… Маш, ну ты же взрослая женщина, ну, Маш! Погибла Троя!

– Предатель, – громко и гнусаво от слёз повторила я.

Когда я пудрила нос, позвонил Арсений. Он приглашал нас с Леоном выпить кофе с коньяком в театральном буфете. Идти не хотелось, но я знала, что, после того как Леон уйдёт, я места себе не найду. Поэтому ответила, что приду, и наскоро отправила Нике эсэмэс: «Поеду с братом, вечером позвоню».

Мы вместе вышли из дома. Леон чмокнул меня в щёку и помахал рукой. Он прыгнул в троллейбус и поехал к Денису. Я видела, как он поднёс к уху телефон. Что, интересно, Леон расскажет Денису обо мне? Что расскажет ему Денис? Настроение у меня было хуже некуда.

Я зашла в театр с центрального входа. Дверь во внутренние помещения оказалась заперта. Я вышла на улицу и зашла со служебного, пройдя в калиточку с надписью: «Посторонним вход воспрещён!» Всё оказалось открыто. Никем не остановленная, я вышла в коридор и направилась в гримёрную, которую, по воле отца, Арсений делил с ещё одним молодым актёром. Гримёрка оказалась заперта, и я пошла прямо в буфет.

Посреди пустого зала сидели Арсений и Лида. Вокруг них стояли белые столики с задвинутыми под них белыми стульями с высокими спинками, на заднем плане высились барные полки и пустая стойка. Арсений и Лида мучились похмельем. На столе перед ними стояли наполовину пустая бутылка коньяка, пластиковые стаканчики, составленные для устойчивости один в другой, лежала поломанная на кусочки шоколадка и открытая, почти полная коробка конфет. На соседнем столике сгрудились чашки с кофейными потёками по белым бокам на белых же блюдцах с размазанными кофейными пятнами, лежали расчёска, косметичка, по всему столу была разбросана косметика.

– Привет, – сказал Арсений и протянул мне правую руку. На безымянном пальце блестел перстень с большим прозрачным камнем.

– Ого, – удивилась я. – Заводы, дворцы, пароходы на одном пальчике?

– Это в знак помолвки, – пояснила Лида. – А камень искусственный. У меня такое же колечко, только поменьше.

– Мы вчера здорово накачались, – буркнул Арсений.

– Я вижу.

– Арсений уснул прямо на кухне, – сообщила Лида. Со вчерашнего дня она заметно повыцвела. Даже глаза как будто опустели.

– Как же вы добирались?

– Слушай, ты с этим твоим братом едешь в Лисицыно? – перебил Арсений. – Мы тоже едем. Я и Лидка.

– Откуда ты знаешь?

– Голубева пригласила. Она сказала, что целый год ждала этого фестиваля. И не слишком дорого. Я хотел отказаться, но Лидка запросила.

– Отлично.

– Но вы ведь не против? – Лида улыбнулась. – А, кстати, где ваш знакомый? Тот, Леонид?

– У него дела.

– Это её брат, – напомнил Арсений. – Если, конечно, он действительно брат.

– Но вы не против?

– Почему она должна быть против, – вмешался Арсений, – мы едем сами по себе.

– Ну, мало ли?

– Ваш друг тоже поедет? То есть ваш брат.

– Обязательно. Он здесь в отпуске, хоть развлечётся.

– Мне он очень понравился, – заявила Лида.

– А уж вы-то ему! И кстати, молодёжь, говорить о присутствующем в третьем лице – дурной тон. Если попросту, это невежливо.

Я смотрела на Арсения, и мне не нравилось то, что я видела. А Лидка словно ничего не замечала.

– Отличный мужик, – сказал Арсений. – Только не верится, что он твой брат.

– Ну и не верь.

– Вы не возражаете, если я налью в грязную? Чистых всё равно нет…

Лида зашла за барную стойку и вернулась с чашкой кофе в руке. От кофе шёл пар. Лида поставила чашку на грязную тарелку и пододвинула мне.

– Что надо с собой взять? – спросила она.

– Деньги, – сказал Арсений.

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Я думаю, всё, что вы взяли бы, если б ехали на пикник. Или в санаторий.

– А на сколько дней мы едем? – спросила Лида.

– На месяц, – мрачно сказал Арсений.

– Думаю, дня на три, может, на неделю. Если честно, я даже не знаю, когда надо выехать, на чём? Как добираемся, какие там условия…

– Завтра Голубева едет туда, а послезавтра ждёт нас, – сказал Арсений. – У нас есть целых два дня, чтобы собраться.

– Два дня – это немного… Ой, я же в салон записана!

Лида вскочила и начала запихивать в сумку расчёску, собирать косметику. Я любовалась её лицом. Оно жило словно само по себе.

– Беги, детка, – сказал Арсений. – Деточка.

– Это недалеко отсюда. Я не прощаюсь, вы ведь не уходите? А я быстро, час или полтора. – Лида поцеловала Арсения в щёку.

Она упорхнула. Мы с Арсением остались сидеть друг напротив друга.

– Хочешь ещё кофе? – спросил Арсений.

– Давай.

Он сходил за барную стойку.

– Где вы берёте кофе? – спросила я. – Там что, кофеварка?

– Круче, – сказал Арсений из-за стойки. – Тут самый настоящий автомат. Барменша научила меня пользоваться и дала ключи от запасов. Чай, кофе, меня?

– Кофе.

– Десерт, стало быть, не нужен? Ладно, запомним. Тогда капучино? Эспрессо? Или американо? Ничего-то нам Лидка не предложила, я думал, ничего и нет, а тут, оказывается, богатый выбор. Всё работает. Ну, так что?

– Капучино.

За конторкой зашипело, и Арсений принёс кофе. Он долил коньяка в свою чашку. Предложил мне, я отказалась. Мы выпили ещё по чашке.

– Полегчало, – сказал Арсений. – Наконец-то. Пойдём прогуляемся.

– А Лида?

– Позвонит.

Мы вышли из театра тем же путём, каким я попала в здание, и пошли по улице.

– Первый тет-а-тет, – сказал Арсений. – Почти месяц прошёл. Ну как ты?

– Отлично. А ты? Что это за спектакль с женитьбой?

Арсений сбоку посмотрел на меня.

– Только из-за тебя согласился на эту поездку. Лидка на самом деле не хотела.

– Подозревает?

– Нас с тобой? – уточнил Арсений.

– Ну да.

– Нас с тобой – нет. Она бесится из-за Голубевой.

– Из-за Ники? Что ж ты не объяснишь, что это Никины фантазии?

Арсений остановился и взглянул на меня в упор.

– Потому что Голубева ездила в тур с нами. А Лидку я оставил в городе.

– Да ну? – Я тоже остановилась. – Зачем?

– По официальной версии она работала над циклом статей о театре.

– А на самом деле?

– А на самом деле она ездила со мной.

– Не может быть…