– Делать нечего, – сказал Леон. – Я думаю, самое лучшее, что мы можем сделать, – это добросовестно напиться. Он не сообщил, когда приедет и приедет ли?

– Он позвонит завтра.

– Значит, не утром, – заключил Леон. – Рано оне не встают… Так что, дамы, как вам моё предложение? Есть, конечно, вариант познакомиться с другими постояльцами этой гостеприимной берлоги, равно как и с местными жителями… Меня, кстати, завтра с утра приглашали на рыбалку, и я обещал.

– Отличное предложение, – сказала Ника. – Здесь всю ночь работает бар.

– Кто тебя пригласил?

– Махал Махалыч. И не только меня. Поедет ещё пара товарищей из гостиницы вкупе с аборигенами, и далеко не за спасибо. Вообще-то собираемся на ночь, но выезжать будем до обеда, потому как далеко. На автобусе до какой-то их базы.

Мы спустились в бар и выпили там бутылку водки. Леон и Ника оказались крепче меня, по их лицам даже не было заметно, что они пили водку, а я почувствовала, что вот-вот зарыдаю, и, объяснив им это заплетающимся языком, ушла спать.


Я встала так рано, как только могла встать поутру на отдыхе, – в девять часов, умылась и попросила официантку принести кофе на крыльцо. Усевшись в плетёное кресло, стала смотреть, как чистят конюшню. Не сказать, что это было особо увлекательное зрелище, но оно вызывало во мне ощущение покоя и умиротворения. Вдруг за моей спиной скрипнула дверь, вышла Ника и опустилась в кресло напротив.

– Доброе утро, – поздоровалась она. – Выспалась?

– Как сурок.

– А я что-то плохо спала. Но и легла поздно. Сон перебила.

– Вы что, всю ночь в баре просидели?

– Полночи. В начале первого мы ушли.

– В начале первого! Ну, вы крепки.

– Вот хочу теперь поехать встречать автобус.

– Ты думаешь, Арсений сможет встать к дневному автобусу?

– Он звонил мне вчера, – пояснила Ника. – Сказал, что, может быть, в обед прибудет.

– Почему же ты не можешь позвонить и точно узнать… – начала было я, и умолкла, подумав, что эта мысль и сама придёт ей в голову.

Теперь Ника не нервничала. После того как она дала мне понять, что между ней и Арсением что-то есть, ей хотелось говорить о нём.

– А я попрошусь с Леоном рыбу ловить, – сказала я.

– Я бы тоже хотела порыбачить, – сказала Ника. – Но мне надо встретить Арсения, вдруг он приедет. Как только встречу его, сразу же тебе позвоню.

– Надо разбудить Леона.

– Пойду накрашусь.


Я постучалась в дверь номера брата.

– Открыто! – крикнул Леон. Он брился в ванной.

– Доброе утро! Наверное, ты поздно лёг спать, как и Ника.

– Совершенно верно, – подтвердил Леон. – Мы полночи проговорили по душам, точнее, по Никиной душе… Говорит, ей гадалка напророчила, что они с Арсением предназначены друг другу.

– Ну и настырная же!

– Не злись. В конце концов, ты сама сказала, что этот парень для тебя слишком юн. А вот Марлен она почему-то не воспринимает. Но считает, что ты – тайная сообщница сестры Арсения и хочешь его женить на Марлен. Так что с Никиной точки зрения, ты в лагере противника, имей в виду.

Я опешила.

– Говорит, это Арсений сказал ей, что ты в сговоре с его роднёй.

– Он мог, конечно, у него ума хватит…

– Интуитивно чувствует в тебе опасность… Так что берегись, сестрёнка. Неумные люди часто бывают хитры и коварны. Кстати, почему она считает тебя своей лучшей подругой?

– Отстань, пожалуйста.

Леон опустил руки на край раковины и посмотрел на меня из зеркала. Потом снова взялся за бритву.

– Разве тебя замучило одиночество, что ты водишься с такими?.. Интереснее всего, что она верит в то, что говорит. Творит свою реальность и всерьёз её обживает. И она, между прочим, почти не зла. Она сильно обижена на жизнь – во-первых, и у неё есть цели, во-вторых. А знаешь, что может быть опаснее целеустремленного человека? Целеустремлённый человек, который считает, что его незаслуженно обидели.

– Она бывает хорошая. И часто искренне хочет помочь.

– И это самое ужасное, правда?

Я засмеялась.

– Хорошо тебе смеяться, – сказал Леон, вытираясь полотенцем. – Ты не сидела с ней до начала первого ночи, изображая джентльмена, когда тебе ужасно хотелось просто тупо напиться.

– А что, при Нике просто напиться было никак?

– Почему же. Часов в одиннадцать я плюнул на приличия и стал накачиваться. Ты в курсе, что она ездила с юным актёром на эти его гастроли?

– В курсе.

– Он что, идиот? Зачем он её взял?

– Он хотел, чтобы я ревновала. Он думал, Ника мне проговорится, что едет с ним, и был глубоко разочарован, когда узнал, что она об этом даже не заикнулась.

– А когда узнала – ревновала?

Я пожала плечами.

– Не то чтобы… Я бесилась, конечно, но не из ревности, а из-за Сенькиной глупости. Ну и Ника, конечно, сейчас начнёт вытворять бог знает что… Они ж теперь предназначены друг другу.

– А говорят, что мы живём в практичном мире. В мире ра-зу-ма. А на деле выходит, что ничего не изменилось. Люди совершают всё те же глупости.

Он умылся и посмотрел на себя в зеркало.

– Возьми меня с собой на рыбалку, – попросила я.

Леон промолчал.

– Мне не хочется встречать их, если они приедут. Я вчера налюбовалась на Никину рожу – это надо было видеть, с какой невыдуманной страстью она его ждала.

– Я тебя понимаю, – задумчиво произнес Леон. – После сегодняшней ночи меня уже воротит от нее. Так что… Я позвоню, что ты поедешь с нами, сбегаю за рюкзаками… А потом позавтракаем, соберёмся – и в путь. Пусть Ника одна гоняет своих тараканов.

Глава 10

Автобус, который собиралась встречать Ника, приходил по расписанию в половине первого. Мы с Леоном уезжали часом раньше. Солнце светило вовсю, когда я забралась в старый «уазик». В автобусе помимо водителя уже сидели четверо мужчин. Несмотря на духоту, все были одеты в штаны и куртки защитного цвета. Хотя они улыбались, было заметно, что моё присутствие их стесняет, так что я даже засомневалась, не вернуться ли, пока не поздно. Но увидела стоящую на крыльце Нику, и все сомнения отпали.

Пол автобуса был завален снаряжением и рюкзаками. В руках рыбаки держали бутылки пива и квас. Один тут же кивком головы предложил мне что-нибудь выпить. Я выбрала квас, и в моих руках тут же оказалась бутылка.

– Я вижу, тебя уже приняли в компанию, – сказал Леон, втаскивая в автобус рюкзаки. – Здравствуйте.

– Добро пожаловать, – отозвался рыбак, угостивший меня квасом.

Ему было лет шестьдесят или так казалось из-за сильного загара, я подумала: чем он занимается, чтобы так загореть?

– Хотите кваса? – спросил рыбак Леона.

– Не откажусь. Меня зовут Леонид.

– Валерий Петрович. – И рыбак протянул Леону бутылку.

Автобус тронулся. Мужчины молчали. Мы с братом переглянулись и стали смотреть в окно.

Сначала автобус ехал по дороге, из-за пыли за задним стеклом не было видно леса. Проехали какую-то деревню, водитель остановился у дома, и в автобус забрался ещё один рыбак, тоже в защитной робе и с рюкзаком. Он перекинулся парой фраз с сидевшими, и все надолго замолчали. Спустя полчаса автобус въехал в лес, и ещё около часа ехал по лесной дороге, узкой, кривой и странно наклоненной на один бок. Ветки деревьев царапали бока автобуса и стекло окошек. Все крепко держались за спинки сидений, казалось, вот-вот, – и автобус перевернётся. Но вот автобус выпрямился, ещё с полчаса нырял в ямы и прыгал по ухабам и, наконец, выехал на ровную местность. Справа, за густым лесом и далеко внизу, синела река. Слева на горизонте зеленели поля. Впереди пятнами лежали остатки асфальта, похожие на бутафорские декорации фантастического фильма.

За перелеском автобус повернул вправо и начал крутой спуск. В лесу почти у самой воды вдруг вывернулась ровная площадка.

Автобус остановился, и компания шумно вывалилась наружу. Мы с Леоном тоже вышли и огляделись. Площадка оказалась довольно большой, вытянутой вдоль берега. На ней стояли четыре домика из светлого оцилиндрованного бревна, покрытые синей металлочерепицей, с аккуратными крылечками под козырьками. На фоне зеленеющего леса, реки, которая вблизи казалась тёмно-синей, они смотрелись по-сказочному ярко. Немного поодаль стоял ещё один домик. От прочих он отличался только тем, что был обшит вагонкой, и вид имел более будничный, чем остальные. Я решила, что это жильё администрации. На шум автобуса из административного домика вышел мужчина лет шестидесяти, с бородой. На нём были тёплые штаны и телогрейка поверх рубашки. Мужчина остановился на крыльце и смотрел, как водитель осматривает колёса автобуса. Потом он ушёл в дом.

Вместе с другими рыбаками мы зашли в дом. Он оказался небольшим магазинчиком, в котором можно было купить всё, что может потребоваться человеку во время вылазки в лес и на речку. Меня позабавило сочетание товаров. Куски хозяйственного мыла соседствовали с рыболовными снастями, носки – с приправами и нитками, большой алюминиевый котелок подпирал боком сапоги с длинными голенищами, компас лежал на стопке влажных салфеток. По дальней стене магазинчика, у самого пола, тянулась полка с бутылками водки и вина, а в глубине прозрачного холодильника просматривались пивные бутылки. Здесь же стояла барная стойка, за которой можно было выпить чашку чая. Обслуживала посетителей крашеная блондинка в фартуке и бейсболке. Наверное, она была дочерью встретившего нас хозяина.

Мы напились чая с мятой и лимоном, причём хозяйка, которую Леон с ходу окрестил Белоснежкой, всё это время изучающе смотрела на нас с братом, видимо, пытаясь определить, кем мы приходимся друг другу. Рыбаки расположились за барной стойкой и пили пиво. Они негромко переговаривались между собой, вспоминали какие-то свои истории и пересмеивались. Время от времени в разговоре вспыхивало острое словечко, и тогда на сказавшего шикали и вся компания смотрела на меня.