Елена Настова - Зонтик царевны Несмеяны

– Где остальные? – спросила я.

Ника пожала плечами, а Леон ответил:

– Гуляют.

– А Николай?..

– Я его послала, – сказала Ника, глядя на меня в упор, – далеко и надолго. Велела на глаза мне не показываться.

Когда Леон отправился раздобыть для нас какой-нибудь снеди, я решила спросить у Ники:

– Что у вас происходит? Почему ты не пустила его в свой номер?

– Разыгрываю капризы беременной женщины. – В голосе Ники послышалась издёвка. – Он в курсе, что такое бывает… Что беременную женщину может отвернуть от мужа.

– Верит?

– А то. Ве-ерит, идиот…

– Ох, Ника… Ну, зачем?

Она не ответила. Посмотрела на меня и выразительно сплюнула в пыль.

А тем временем фестиваль народной песни и танца разгорался. Всюду плясали разряженные люди и играли кто на чём, все пели и пили, шумели, запускали фейерверки. Скоро всё вокруг стало казаться нереальным и фантастическим. Периодически проводились розыгрыши и давали маленькие представления. Мы участвовали в них, и дамы всех возрастов влюблялись в Арсения, непрестанно оказывая ему знаки внимания, так что он даже стал огрызаться на попытки познакомиться и пошутить с ним. Сам же Арсений пару раз успел шепнуть мне, что у него из головы не идёт девушка, которую мы увидели на крыльце, когда приехал муж Ники. Тогда она ушла в гостиницу, и мы даже не успели толком рассмотреть её. На наш вопрос, кто эта девушка, Леон ответил, что её зовут Юлия, но он так был ошарашен появлением Николая, что больше ничего не успел о ней узнать. Жених, думала я об Арсении, без пяти минут муж; сумасшедший.

В обед состоялся крестный ход в честь иконы Николая Чудотворца. В нём участвовали чиновники всех рангов, гости, приезжие и местные жители. Почти на всех были тёмные солнцезащитные очки, толпа в этих очках напоминала какое-то ритуальное шествие, но только не православное.

Одновременно прямо на площади артисты водили хороводы со всеми, кто хотел. Люди сходились и расходились по какому-то замысловатому плану, разбивались на пары, трансформировались в колонны с поднятыми руками, как будто играли в детскую игру «ручеёк». Народу собралось очень много. Те, кто не танцевал, стояли по обочинам, хлопали в ладоши и разговаривали. Многие держали в руках банки с пивом. Было много детей разного возраста, раздавались детские крики и смех. Им раздали погремушки и бубны, обвязанные разноцветными ленточками, и дети хохотали, тряся ими. Ветра не было, и воздух казался плотным от шума. Мы с Леоном пристроились к крестному ходу и пошли в хвосте процессии к церкви, по дороге к нам присоединились Арсений и Лида, а потом и вечная их тень – Ника. Откуда-то вынырнул и встал рядом с ней Николай. У всех были такие чистые, радостные лица, я улыбнулась Николаю, и он ответил мне жалкой, потерянной улыбкой. Мы дошли до церкви, но войти внутрь удалось только тем, кто шёл впереди: церковь была маленькая. Тогда мы повернули назад и пошли на площадь. За время нашего отсутствия площадь снова изменилась. Прямо рядом с веселящейся толпой поставили торговые ряды – множество железных каркасов, обтянутых разноцветной тканью, рабочие заканчивали монтаж, девушки в сарафанах и кокошниках, с искусственными косами развешивали ленты, шары и бумажные цветы. Над рядами выпукло натянулось полотнище с надписью «Город мастеров».

В семь вечера торговые палатки закрылись. Но праздник продолжался, на площади шёл концерт.

В гостинице нас накормили; официантка, улыбаясь, сказала, что днём привезли аттракционы и что ночью на стадионе будет играть музыка, и всю ночь можно будет танцевать. После ужина я почувствовала усталость и решила часик полежать, а после пойти танцевать. Леон заявил, что ни за что не пропустит ночные танцы, и отправился в свой номер звонить Софье и заряжать фотоаппарат. Арсений с Лидой и Ника тоже собирались пойти на ночную дискотеку. Они договорились встретиться внизу и разошлись по номерам. Арсений стиснул мою руку, и на секунду, когда Лидка и Ника отвлеклись, заглянул мне в глаза – умоляюще и требовательно.

– Брысь, – сказала я шёпотом.

В номере было душно. Я открыла окно, постояла под душем, а после завалилась на кровать поверх покрывала и тут же уснула. Вскоре заиграла музыка, раздался громовой голос диджея – сквозь сон я слышала всё это и то, что кто-то несколько раз стучал, а после откровенно дубасил в дверь, но у меня не было сил даже пошевелиться. Разбудили меня звуки гимна, и спросонья мне показалось, что я лежу дома у себя на кровати и мне пора на работу. Открыв глаза, я долго соображала, где нахожусь, а потом сообразила, что проспала ночные танцы. От этого на весь день у меня осталось лёгкое ощущение досады.

Было утро, половина седьмого. Дискотека недавно закончилась, и, судя по доносившимся голосам, люди с площади только расходились. Я услышала, как к гостинице подъехала машина, из неё кто-то вышел, и мужской голос громко спросил:

– Девушка, как проехать в сельскую администрацию?

– Я не местная, – ответил голос Ники, – зайдите в гостиницу, вам подскажут.

Негромко переговариваясь, они поднялись на крыльцо. Я слышала, как мужчина что-то сказал, и вслед за тем прозвенел смех Ники. Я подумала, что, вероятно, Арсений с Лидкой или ушли к себе в номер или куда-нибудь сбежали от Ники, потому что вряд ли бы она пошла спать, если бы предмет её обожания был в зоне досягаемости. Мне стало холодно, я вернулась в кровать и вытянулась под одеялом.

Меня разбудил стук в дверь. Я подумала, что это Леон, но в номер вошла Ника.

– Как повеселились? – спросила я.

– Здорово. Мы все танцевали.

– Все – это кто?

– Я, Арсений, его фурия, Леонид и Николай.

– Ну и как?

– Что – как?

– Надеюсь, всё прошло мирно?

– Всё хорошо, если не считать того, что Николаша меня достал. Ненавижу его. Вот просто ненавижу. Как же тебе повезло, что ты в разводе!

Голос у неё задрожал. Я села в кровати.

– Что случилось?

– Да ничего не случилось! Проходу мне не даёт. Привязался, и всё тут. Следит за мной. Шагу не даёт ступить! Куда ни пойду – он везде.

– Ника, он твой муж.

– Ненавижу!

Ника с размаху плюхнулась на кровать. На её лице проступило отчаяние. Я поняла, что она собирается говорить об Арсении, и напряглась. Ника медленно повернула ко мне лицо, вгляделась. И вдруг в ней что-то закрылось. Она сказала совсем другим голосом:

– Все тебя искали. Чуть дверь тебе не разнесли. Ты специально, что ли, не открывала?

– Нет, я спала.

– Так крепко спала?

– Видимо, да. Я что-то слышала сквозь сон, но даже пошевелиться не могла.

– Да, спать хочется! Надо поспать хоть немного.

Она потянулась, и у неё из кармана выпал листочек. На нём было крупно написано «Юрий», и цифры мобильного телефона.

– Юрий – это кто?

– А? – Ника увидела листочек и, живо нагнувшись, подхватила его. – Это мужичок, вот только что познакомились. Он работает в тире, сегодня днём на площади откроют, и он там будет.

– Зачем он дал тебе свой телефон?

– Да ни за чем, – отмахнулась Ника. – Просто так. Обычный искатель приключений, ты разве не знаешь таких?

На её последних словах дверь распахнулась. Мы обе вздрогнули. Я подумала, что сейчас увижу Николая, но это был Леон.

– О чём это вы тут беседуете? Я иду, смотрю – дверь приоткрыта. Решил заглянуть.

– Это я, наверно, не закрыла, – сказала Ника.

– Как поплясал, Леончик?

– Кто плясал, кто продрых всю дискотеку, а некоторые, между прочим, работали. – Леон показал язык. – Ника, ты в курсе, что тебя муж ищет по всей деревне? Мне звонил два раза. Хотел учинить обыск у меня в номере.

– Кретин. – Ника скривилась.

– Ну, девушки, я спать! – И Леон скрылся за дверью.

– Я тоже пойду. Пока.

– Пока, Ника.

– Он, кстати, раскодировался, – сказала она с порога. – Кошмар.

Я закрыла дверь, задёрнула на всякий случай шторы и стала одеваться. Концертная программа начиналась в два, а сейчас было начало восьмого, времени оставалось достаточно. Но Леон лёг спать, мы забыли договориться о машине, хотя, конечно, должны же быть автобусы, ведь много людей разместилось в деревне, да и пешком тут не так далеко… Обдумывая всё это, я спустилась вниз и с удовольствием позавтракала и напилась чая. Всё это поставила передо мной новая официантка, почти девочка. Её заспанное лицо было сплошь покрыто веснушками, смешными, рыжими и яркими. Бедная Пеппи, почему-то подумалось мне.

К моему удивлению, на площади никого не было, будто всех, кто теснился здесь ещё час назад, смыло океанской волной. Только рабочие в оранжевых жилетках методично шуршали мётлами и собирали мусор в большие голубые пакеты да собака – большой чёрно-белый кобель, – лениво помахивая хвостом, слонялась из одного конца площади в другой. Минут десять иллюзии покоя, – и я услышала шум мотора, из-за поворота вылетел мотоцикл, пронёсся по площади и остановился у конюшни. Председатель Илья соскочил с седла, кинул на руль шлем и пошёл большими шагами обходить площадь. Он заглянул во все углы, поговорил с рабочими, скрылся в конюшне, вскоре вышел оттуда и направился к гостинице. По дороге он снял с багажника мотоцикла маленькую корзинку, обвязанную светлой тряпкой.

– Доброе утро! – Илья улыбнулся и чуть прищурился, глядя мне в глаза. – А я вот именно вас искал всю ночь на дискотеке.

– Доброе утро, Илья. А я спала всю ночь сладким сном.

– Спали в такую ночь? – Он изобразил недоверие. Помолчал и добавил: – Я вам звонил.

– Да? А зачем?

– Хотел пригласить на танец.

Он вдруг спохватился и протянул корзинку:

– Это вам. Только утряслась, наверное.

– Спасибо.

Корзинка ярко пахла клубникой. Я развязала платок и зачерпнула ягоды.

– М-м-м… Обалденно вкусно! И часто вы собираетесь привозить мне ягоды?

– Вам нравится?

– Ещё бы… А где вы взяли мой телефон?