Шальная волна — маленькая, но вредная — словно напоминая о своем существовании, плеснула сбоку, захлестнув рот и, главное, нос. Лера фыркнула, отплевываясь. Нет, добираться до цивилизации вплавь — идея идиотская в своей самонадеянности. Слишком рискованно. Действовать надо по-другому. Сперва исхитриться придумать решение «водной» проблемы — это самое срочное. Опунция поможет худо-бедно утолить жажду, но черт ее знает, не сработает ли как слабительное (а значит, обезвоживание наступит еще быстрее)? Нет, опунция — это на крайний случай.

Затем можно поискать что-нибудь для пропитания. Впрочем, и поголодать пару-тройку дней — ничего страшного, а к тому моменту ее, наверное, уже найдут. В конце концов, островок не посреди Тихого океана. Тут и рыбаки должны десятками ходить, и, наверное, пограничники, и так, отдыхающие, типа того же «Зюйда».

Вон, кстати…

Осознав, что именно она увидела, Лера вздрогнула и завертела головой.

Слева, совсем недалеко, метрах в двадцати-тридцати, высился ее остров, а ровно с другой стороны… Рассмотреть, что там, не удавалось — слишком далеко, — но что-то там определенно двигалось. И не просто двигалось — приближалось к ней!

Наверное, это поисковый катер!

Резким движением она высунулась из воды чуть не по пояс — чтоб заметили! — но это было, конечно, глупо. Надо плыть в сторону катера! Штиль, волн нет, и на фоне гладкой морской поверхности ее тело должно быть хорошо заметно.

Выбросив из головы оставленную на берегу одежду — черт с ней, даже если вовсе пропадет! — Лера поплыла в сторону темного силуэта с максимально доступной скоростью, напряженно вглядываясь: плывут к ней? не повернули?

Через несколько метров глаза устали так, что цель распалась на несколько отдельных пятнышек. Лера заставила себя сосредоточиться на ритмичных движениях руками и ногами — вдо-ох, вы-ыдох, вдо-ох, вы-ыдох! — и некоторое время плыла, не глядя туда, где виднелся спасительный корабль. Ну или катер, не важно.

Десятка через три вдохов-выдохов она решила, что глаза, пожалуй, уже отдохнули, можно и взглянуть — как оно там? «Оно» было на месте. В смысле — продолжало приближаться. Вот только темных пятен так и было несколько. Причем они двигались не только к ней, но и относительно друг друга. А одно… вдруг подскочило над водой! Лера сморгнула — темная точка вернулась в воду, но теперь подпрыгнула другая…

Лера резко затормозила, скрипнула зубами… Вообще-то она не собиралась ничего говорить, оно само, честное слово! Потрясающе! Сколько же она, однако, знает разных слов… и какие интересные конструкции… Кажется, что-то подобное она слышала от водопроводчиков, когда полгода назад в больнице забило канализацию и три отделения благоухали, как животноводческая ферма в жаркий день… Надо же, оказывается, все «сантехнические монологи» ухитрились застрять в голове. И теперь, так сказать, воспроизводились как будто сами по себе… А, к черту!

Проклятые дельфины! Мало того, что из-за них она угодила черт знает куда. Мало того, что из-за них попал в аварию «Зюйд» — и еще неизвестно, живы ли ребята. Мало того, что из-за них она почти совсем поссорилась с Максом. Мало всего этого, так они еще и издеваются! Дразнят надеждой на спасение, проклятые тупые рыбы!

Нет, понятно, что они не рыбы — и даже не крокодилы, которыми Лера обозвала дельфинов в следующей реплике, — но в этот момент она не слишком отвечала за то, что нес ее язык.

Развернувшись, она быстро поплыла к берегу. Дельфины, однако, плыли следом, и довольно быстро. Лера даже услышала, как они «переговариваются» — это была странная смесь свиста, писка и щелчков.

К черту!

Выбравшись на песок, она уселась в полосе прибоя — специально спиной к морю — и задумалась. Под руку попался обломок ракушки. Лера покрутила его в пальцах и рассеянно написала на влажном песке: «Зюйд». Буквы получились крупные и кривые. «Зюйд». Допустим, после ее падения за борт браконьеры не отцепились, и дела развивались наихудшим из возможных образом. Допустим, шхуна затонула. Допустим даже, что все, кто на ней был, погибли… включая Макса (нет! нельзя об этом даже думать! не смей!). Браконьеры, разумеется, не стали никого спасать… Но в порту ведь знают, что «Зюйд» вышел в море! Лера слабо представляла, как все это устроено, но полагала, что есть какие-то диспетчеры или кто-то в этом роде. Вон на аэродромах же отмечают не только рейсовые самолеты, но и всякие, как их там, частные. Их же все-все-все учитывают, правда? Даже мелочь двухместную, все равно. Наверняка и в порту то же самое. Записывают, кто куда отплыл — в Рим, в Австралию (а почему бы и нет?) или просто в соседний порт. И когда планировал вернуться, по идее, должны знать. А раз кто-то не вернулся, должны начать поиски.

Или… или корабли — не самолеты? И никто их толком не считает?

Лера не знала. Очередная волна окончательно слизала последние штрихи слова «Зюйд».

Но погоди! С другой стороны моря — Турция, а еще с одной… кажется, Болгария? Ай, не важно. Главное, что даже если в порту нет никаких специальных диспетчеров, учитывающих каждое вышедшее в море судно, но есть же еще пограничники! У них катера и эти, как их, локаторы. Уж они-то наверняка «видят» всех, кто в море. Потому что граница — это не шутки.

Значит, «Зюйд» все-таки должны искать. Ей нужно просто дождаться спасателей. Ну или пограничников, не важно. И островок этот, хоть и необитаемый, наверняка на всех картах есть. Непременно должны сюда заглянуть.

Должны, да. Но скорее всего, просто обойдут островок вокруг — нет ли следов — а высаживаться и прочесывать вряд ли станут. Черт его знает, как положено вести поиски.

Волны накатывали на спину, принося приятную прохладу. Купание хоть и расстроило разбившейся надеждой, но освежило. Даже пить почти не хотелось — спасибо ночному дождю и неровным камням! Солнце, правда, поднялось уже довольно высоко, и макушку печет — вчерашняя шляпа завяла, надо будет новую сделать или еще что-то придумать. Лера потрогала макушку — горячая. Нехорошо. Зачерпнула воды, полила на голову. Да, точно, надо новую шляпу сделать, а то в голове уже звенит, так и до солнечного удара недалеко.

Или это не в голове звенит?

Лера оглядела лежащий перед ней пляж, окружающие его скалы, подняла глаза к небу…

Господи!

Над ней висел вертолет!

Нет, ну не именно над ней, в стороне, скорее над серединой острова или над его противоположным берегом, причем довольно высоко, но это был именно вертолет! Снизу вверх, почти против солнца, различался лишь силуэт, и то нечетко, непонятно, военный или гражданский. Но все равно — ура!

Черт, они же ее, наверное, не видят, она же сидит неподвижно. Мало ли что там торчит в полосе прибоя — может, камень какой-то.

Лера вскочила на ноги, запрыгала, замахала руками — чтобы каждому было точно ясно, что она не камень, — забегала туда-сюда вдоль линии прибоя:

— Э-эй! Я здесь!

Вертолет медленно обогнул остров, приблизился, прошел почти прямо над скачущей в прибое Лерой…

…и стал удаляться.

— Э-эй! — завопила она. — Эй! Стойте!

Через несколько минут летающая машина была уже так далеко, что походила скорее на массивного жука. Или, поскольку жуки — существа бесхвостые, — на перекормленную стрекозу…

— Для полноты картины этот «вертолет» должен превратиться в стаю чаек, — сердито буркнула Лера себе под нос, взглянув, впрочем, еще раз на небо. Так, искоса, одним глазком.

Нет, не превратился.

Это был, несомненно, вертолет. Хоть и похожий издалека на стрекозу, но — вертолет. И столь же бесспорно он — улетал.

— Они меня не заметили! — Девушка с размаху стукнула кулаком по ближайшему камню. Гревшаяся на соседнем обломке ящерка взглянула на нее с изумлением. Но почему-то не испугалась, не кинулась прятаться в ближайшую трещину. Наверное, ящерка впервые в жизни видела человека. И никто никогда рядом с ней кулаком по камню не колотил. Вот она и решила: обломок какой-то свалился и стукнул, а раз уже стукнул, больше опасности нет, можно дальше греться.

Хорошо тебе, ящерка! Воды тебе, наверное, не нужно, листвой обходишься, на зиму в спячку впадаешь в какой-нибудь скальной трещине, летом мух всяких — или кто тут водится? — ловишь. Ни забот, ни хлопот…

Так, хватит себя жалеть — Лера перестала разглядывать ящерку и прикусила губу. Надо что-то делать. Но — что? Почему-то сейчас ни «Таинственный остров», ни Хейердал не вспоминались. Вместо их практических советов в голову лезли дурацкие психологические опросники типа «Какую книгу вы взяли бы с собой на необитаемый остров?». Да пособие по выживанию, черт бы вас всех побрал! С картинками, чтоб точно подосиновик с мухомором не перепутать! И желательно — максимально лаконичное. Потому что тут как-то не до чтения.

И все же…

Трагическое разочарование — они меня не заметили! — как-то трансформировалось в идею — надо подать знак. Столб дыма исключался по очевидным причинам. Топлива вокруг было более-менее довольно, но развести костер оказалось решительно нечем. Лера опять пощелкала юбилейной зажигалкой — без особой надежды, так, на всякий случай — и вновь безуспешно.

В каких-то очередных «Работорговцах космоса» несчастные, вывезенные с Земли на инопланетные плантации, пытаясь привлечь внимание патрульного крейсера космической полиции, вытоптали на поле, где выращивалась местная «клубника», гигантское «SOS». А что? Очень здраво. Вытоптать что-то заметное в покрывающих островные скалы зарослях Лера, разумеется, не сможет — в одиночку-то! — но сама мысль «написать» на земле буквы, заметные если не из космоса, то хотя бы с высоты полета… здравая мысль. Как минимум более реалистичная, нежели сигнальный костер.

На песке, правда, не очень-то напишешь… но ведь буквы можно из чего-нибудь выложить? Из веток, к примеру. Или из камней. Обломки ракушечника слишком светлые, чтобы быть заметными на фоне песка, но на ограждающих бухточку каменистых грядах довольно гальки, в том числе и достаточно темной.