Ну что же, это его проблема. Тем больнее ему будет, когда я покончу с ним, и он узнает обо мне правду.

По дороге на работу Ток слушает радио и по телефону ни с кем не говорит. В обед он снова куда-то едет и снова без телефонных разговоров. Домой с работы он отправляется ближе к 11 вечера, и снова работает только радио.

Мда, от жучка в его машине пока толку мало.

Илья звонит мне почти в 12 ночи.

— Не спишь еще? — Спрашивает уставшим голосом.

— Еще нет, только собираюсь.

— Как прошел твой день?

— Нормально. Съездила в офис, взяла новые материалы для перевода.

— Что ты сейчас переводишь?

— Несколько научных статей на английский и на немецкий.

— О чем они?

Я закатываю глаза. Ему реально это интересно?

— На английский надо перевести статью про то, что синдром дауна у детей можно определить по узи уже на последних месяцах беременности. И еще одна статья на английский про последствия недостатка кислорода в крови. А на немецкий надо перевести материал про новый способ обнаружения черных дыр в космосе.

— Ого! Интересно. И какие новые способы обнаружения черных дыр?

Он издевается???

— Я до нее еще не дошла, только заголовок прочитала.

— А к нашей встрече ты ее посмотришь? Мне правда про это интересно. Расскажешь мне?

Нет, ну он точно издевается.

— Хорошо, попробую. Как твой день прошел?

— Очень устал. Вот только заполз домой и сразу рухнул на кровать. Нет сил даже пойти на кухню и погреть еду, хотя голодный, как волк.

Ток действительно еле ворочает языком.

— Что ты делал на работе?

— Сначала разгребал дела, потом было совещание, потом еще одно совещание, в обед ездил на встречу, затем проводил телеконференцию с нашим немецким офисом, обсуждали новый потенциальный проект, который мы можем там взять. Потом проверял документы к новому тендеру, потом созванивался с одним губернатором, договорился встретиться с ним в понедельник в Москве… В общем, ничего интересного. Это тебе не черные дыры в космосе.

Я беру себе на заметку про встречу с губернатором в понедельник.

— Почему же, мне интересно. Тебе нравится твоя работа?

— Ну как сказать. У меня никогда не было выбора, ведь это семейный бизнес, а я единственный сын. Отец отправил меня в Гарвард специально, потому что там дают лучшее бизнес-образование. Я в целом никогда не возражал, но и особым желанием не горел. Скорее, воспринимал это все, как должное. Это Кристина всегда была с горящими глазами и мечтала о Гарварде, а потом и о наследовании отцовской компании. Но не я.

— Кто такая Кристина? — Я, естественно, понимаю, о ком речь. Но Илья об этом не знает.

— А, это моя подруга, к которой мы с тобой в субботу поедем. Я крестил ее сына.

— Понятно…

На мгновение возникает молчание.

— Я думал о тебе целый день, — Ток говорит это тихо и хриплым голосом, а у меня почему-то от такой интонации волоски на руках встали дыбом и поползли мурашки.

— И что ты думал? — Я делаю свой голос слегка соблазнительным. Не сильно, но достаточно для того, чтобы у него прямо сейчас встал член.

— О том, какая ты потрясающая… Ксюша, ты просто нереальная. Ты знаешь об этом?

Я тихо смеюсь.

— Ты говорил.

— Как бы я хотел, чтобы ты сейчас оказалась со мной рядом…

— Уже совсем скоро мы увидимся. Послезавтра пятница.

— Черт, мне кажется я до нее не доживу.

Я снова тихо смеюсь.

— Ток, осталось совсем чуть-чуть. Потерпи.

— Знаешь, я, наверное, отменю вечернее совещание в пятницу и приеду за тобой пораньше.

— Хорошо. Буду тебя ждать.

Он тяжело вздыхает в трубку.

— Я хочу тебя.

Он снова говорит это ТАК, что мурашки по коже начинают бегать еще сильнее. Мне это не нравится. С чего это вообще вдруг? Мне миллион раз до Тока говорили эти слова, но такой реакции никогда не было.

Пора закругляться.

— Илья, давай спать, — тяну ему в трубку уставшим голосом.

— Давай… Я хочу, чтобы мне приснилась ты. — Он молчит мгновение. — Знаешь, а ты мне ведь все эти годы снилась иногда. Не часто, но пару раз в год точно снилась.

А вот это уже интересно.

— И что тебе снилось?

— Не помню точно. Помню только, что просыпался и хотел выпрыгнуть в окно от того, какой я мудак. Ксюша, прости меня…

— Илья, все в порядке, я же уже говорила тебе неоднократно. Я не держу на тебя зла.

— Но я держу на себя зло. Я не могу себе этого простить, Ксюша.

И я тебе тоже не могу простить, Илья.

— Ток, все в порядке. Давай уже все-таки спать?

— Давай…

— Спокойной ночи.

— Спокойной. Целую тебя.

— И я тебя.

Я поспешно отключаю звонок и пытаюсь выровнять дыхание.

До нашей встречи в пятницу Ток пишет мне сообщения по утрам, а перед сном всегда звонит. В машине он по телефону так ни разу и не говорил ни с кем. Я же до пятницы штудирую интернет на предмет черных дыр в космосе. Вдруг он вспомнит и начнет задавать вопросы по «статье»?

Он заезжает за мной в пятницу в 7 вечера. Я залезаю в машину с небольшой сумкой вещей на выходные.

— Привет, — говорю ему с широкой улыбкой.

— Привет, моя милая.

Ток тут же меня к себе привлекает и крепко целует.

— Безумно соскучился по тебе.

— И я по тебе, — тихо шепчу.

— Правда? Ты скучала по мне?

— Да.

Он довольно улыбается. Потом отстраняется от меня и тянется на заднее сиденье.

— Это тебе, моя милая.

Он протягивает букет алых роз.

— Спасибо, Илья, — улыбаюсь ему и тянусь понюхать цветы. Люблю запах роз.

— Я не знаю, какие ты любишь цветы, поэтому взял классические алые розы.

— Мне нравятся розы, ты не прогадал.

— А какие твои любимые цветы?

Я задумалась. Если честно, меня никогда об этом не спрашивали.

— Да в принципе все нравятся. — Я пожимаю плечами. — Розы точно люблю.

— Ну хорошо, — он довольно улыбается, — а то я переживал, что ты не любишь их. — И Илья снова тянется меня поцеловать.

Мы едем с тихой музыкой. Я стараюсь аккуратно спрашивать Тока про работу, но он отвечает только общими фразами. Вот именно поэтому я и не люблю молодых клиентов. Был бы сейчас на его месте старый дед, уже все бы мне выложил.

Он все-таки начинает меня расспрашивать про черные дыры в космосе. Я что-то ему мямлю, а он хмурится.

— Какая-то странная статья. Ты точно все верно в ней поняла? Я просто изучал черные дыры, ходил в Гарварде на факультатив по физике.

Я закатываю глаза. Да, Ток, всегда любил физику.

— Может, и не верно поняла, я не знаю. Моя задача же просто перевести, а не вникать в суть.

— А дашь мне почитать эту статью?

Твою ж мать…

— Нам нельзя передавать материалы третьим лицам.

Он скептически хмурится.

— Да ладно, Ксюш. Я же не буду ее выкладывать в интернет.

— Илья, нам нельзя.

— Так ведь никто не узнает!

— Илья, сказано нельзя, значит, нельзя.

Он только качает головой.

— Да, теперь я точно знаю, что ты была послушной дочерью и соблюдала все запреты своих родителей.

Его слова больно резанули. Кто он вообще такой, чтобы осуждать моих родителей? Он понятия не имеет, кем они были и через какой ад прошли. Разведка — это порочная система, но люди действительно работают в ней на благо страны. И если бы не мои родители и не такие, как они, если бы не я и не такие, как я, неизвестно, что бы сейчас было с Ильей, его строительной компанией и всеми деньгами, которыми он тут крутит, а потом прячет в офшорах.

— Илья, ты ничего не знаешь о моих родителях. Я бы не хотела слышать от тебя подобные комментарии в их адрес.

Я говорю это жестко. Даже жестче, чем следовало бы говорить клиенту.

— Прости, пожалуйста. — Он аккуратно берет мою ладонь в свою и крепко сжимает. — Я был не прав, Ксюша, извини.

Я отворачиваюсь к окну и слышу, как Ток тяжело вздыхает.

— Расскажи мне о своих родителях. Кем они были?

— Не делай вид, что тебе это интересно.

— Мне правда интересно, Ксюш. Мне про тебя вообще все интересно. Кем были твои родители, как ты жила эти годы, что ты любишь, а что не любишь. Я все время о тебе думаю и хочу знать о тебе все.

— Папа был инженером, а мама экономистом. — Говорю тихо. — Работали на одном промышленном предприятии. Погибли в автокатастрофе, когда были в командировке. Они оба были выходцами из детских домов, поэтому у меня совсем нет родственников.

На этих словах Ток еще сильнее сжимает мою руку.

— У тебя теперь есть я.

Я лишь хмыкаю.

— Илья, мы неделю, как встретились.

— И что?

Я не отвечаю. Мне не очень нравится этот разговор. Во многом из-за того, что он слишком болезненный для меня. И, кажется, сейчас был первый раз в моей жизни, когда я сказала кому-то из посторонних, что мои родители были из детских домов.

И самое ужасное, что я сказала это именно Токареву.

К счастью, в этот момент он заезжает во двор своего дома и отпускает мою руку, чтобы припарковаться. Илья живет в новом ЖК возле Кутузовского проспекта. Огромная красивая высотка.

Мы молча выходим из машины. Я держу в руках букет, а Илья мою сумку с вещами. Поднимаемся на лифте на 22 этаж. Видно, что Ток неловко себя чувствует. Мне же его общество становится уже настолько неприятно, что хочется просто сбежать. Но я не могу позволить себе такую роскошь, я на задании.

Его квартира отделана в стиле лофт. Мы сразу заходим в огромную гостиную, метров 40, не меньше. Первое, что мне бросается в глаза — большой портрет его сестры над камином. У одной стены диван с журнальным столиком, напротив него большая плазма на стене. У окна круглый стол. Мой взгляд натыкается на клетку с какими-то животными.