Инна Инфинити - Зови меня моим именем

— Это не жалость, Илья.

— А что?

Я пожимаю плечами.

— Любовь.

Ток горько хмыкает.

— Ты не способна на это чувство. Ты беспощадная машина. Ты бесчувственный робот. Ты чокнутая психопатка.

Его слова больно режут по сердцу. Он говорит правду, но мне неприятно ее слышать от него. Именно от него. От любого другого человека мне было бы все равно. Но не от Ильи.

На глаза наворачиваются слезы, и он их видит. Скептически машет рукой.

— Ой, вот только не надо этих искусственных слез. Ты хорошая актриса, но твоим слезам я больше не верю.

— Илья, уходи немедленно.

Но он не собирается никуда уходить. Отвлекается от моего лица и проводит глазами по кухне.

— А почему ты не сделаешь тут ремонт? Ты же миллионерша.

Я теряю терпение.

— Потому что я 12 лет не живу в этой квартире, Илья. Она все эти годы стояла закрытой. У меня другая квартира, в которой я живу.

Он удивленно вскидывает на меня взгляд.

— И где твоя квартира?

— На противоположном конце Москвы.

Он задумывается.

— Мы сейчас на юго-западе города. Значит, твоя квартира на северо-востоке?

— Я не скажу тебе.

— Почему?

— Потому что это опасно для тебя — знать, где я живу.

Ток тяжело вздыхает и закатывает глаза.

— Да что ты все заладила «опасно, опасно». Ну убьют меня. И пускай. Мне уже по фиг.

— Мне не по фиг. Поэтому я прошу тебя уйти.

Илья не успевает ничего мне ответить, потому что раздается звонок в дверь. Я резко дергаюсь, Илья тоже. Мы переглядываемся.

— Ты ждала кого-то? — Тихо спрашивает.

— Нет. Это, наверное, соседка Любовь Павловна. Она периодически ко мне обращается то за солью, то за сахаром.

Звонок повторяется более настойчиво. Я смотрю Илье ровно в глаза, настраиваю голос на нужную интонацию и использую прием убеждения.

— Илья, сиди на кухне и не выходи.

Он послушно кивает головой. Я кладу пистолет на столешницу и иду к входной двери. Но когда я смотрю в глазок, в моих жилах стынет кровь.

Потому что я вижу Шанцуева.

Я не спешу открывать. Так и стою у двери в нерешительности. Еще и Илья на кухне.

— Ксюшенька, открывай, я знаю, что ты там, — слышу его голос через дверь.

Вся надежда на то, что Илья будет послушно сидеть на кухне и не высовываться. И как хорошо, что Ток не потрудился разуться.

Я поворачиваю замок и открываю дверь. Шанцуев как всегда в шляпе, темных очках и сером плаще. Хотя на дворе середина лета.

— Чем обязана, Иосиф Валерьянович?

— Давно не виделись, Ксюшенька. Соскучился по тебе. Позволишь войти внутрь?

Я пропускаю его в квартиру. Закрываю за ним дверь и веду в гостиную.

— Если ты не возражаешь, я не буду раздеваться.

— Не возражаю.

Он проходит в комнату и с любопытством ее оглядывает.

— А тут совсем ничего не изменилось за 30 с лишним лет. Ты ведь знаешь, что я подарил эту квартиру твоим родителям, когда они поженились?

— Нет, я не знала.

— Да, это был мой свадебный подарок для Танюши и Сережи.

Мне это очень не нравится. Значит, квартира напичкана жучками и, возможно, Шанц знает, что Илья сейчас тут. Но я не должна выдать свое смятение.

— Вы что-то хотели от меня, Иосиф Валерьянович?

Он вздыхает, медленно обходя комнату и продолжая ее рассматривать.

— Не я, Ксюшенька, а Родина. Видишь ли, ты снова нужна ей.

— В каком смысле? — Я, конечно, понимаю, что он имеет ввиду. Но до последнего не хочу в это верить.

— Родина дала тебе немножко отдохнуть, можешь считать это отпуском. Но теперь снова пора браться за работу. Страна нуждается в своих героях. И в тебе в особенности.

— Вы же отпустили меня, — хмыкаю.

— Я-то тебя отпустил. Но разве я что-то решаю? Нет, моя дорогая. Решает система. И она тебя никуда не отпустила. — На этих словах он ухмыляется и смотрит мне прямо в глаза. — Ксюша, девочка моя, ты должна продолжить благую цель, которую однажды выбрала. Я уверен, что твои родители очень бы тобой гордились. Ты — дочь великих людей, героев.

— Которых вы убили.

Он начинает тихо смеяться.

— Это тоже не от меня зависело.

— А от кого?

— Ксюша, ну ты же прекрасно понимаешь, что я всего лишь часть системы. Да, я многое решаю. Но я — не система.

— Иосиф Валерьянович, вы зря пришли. Я больше не буду работать в разведке. И вы меня не заставите.

Он тяжело вздыхает.

— Моя дорогая Ксюша, ты же хочешь, чтобы твой горячо любимый Илья счастливо жил? — Я цепенею от этих слов. И понимаю, что Ток на кухне тоже их прекрасно слышит. — Но счастливая жизнь твоего возлюбленного имеет цену. И ее цена — твое возвращение на работу.

Шанцуев смотрит мне ровно в глаза, а через них в душу. В горле образовывается ком, но эта тварь не увидит моих слез. Я медлю несколько секунд.

— Какое у меня задание? — Выдавливаю наконец из себя.

Он довольно улыбается.

— Молодец, Ксюша, ты очень умная девочка. Нужно лететь в Буэнос-Айрес, там пройдет двусторонняя встреча министра обороны США и министра обороны Аргентины. Нужно проникнуть на закрытые переговоры. Предположительно они будут обсуждать закупки оружия Аргентиной у США. После этих переговоров нужно ликвидировать министра обороны Аргентины. Его потенциальный преемник против закупок оружия у Америки, и нам это выгодно.

— Хорошо. Когда?

— Через две недели. Завтра с утра возвращайся в штаб, где получишь полную информацию, а также новую личность.

— Слушаюсь, товарищ генерал-майор.

Я вижу, что Шанцуев хочет развести губы в довольной улыбке. Но он не успевает это сделать.

Потому что Илья за его спиной спускает курок.

Шанцуев валится на пол лицом вниз, и его серая шляпа на голове тут же становится красной. Я в ужасе поднимаю взгляд с его тела на Илью. Ток медленно опускает руку с пистолетом и смотрит мне прямо в глаза.

В них нет страха, в них нет паники. Лишь твердая решительность. Он сделал это осознанно, четко отдавая себе отчет в своем поступке.

— Илья… — в ужасе хриплю я. — Что ты наделал??? Мы теперь трупы! Это же генерал-майор! Ты даже представить себе не можешь, каким будет наше наказание!

Но Ток не разделяет мой ужас. Он абсолютно спокоен.

— Я освободил тебя, Ксюша.

Я резко мотаю головой.

— Нет! Ты не понимаешь, что ты сейчас наделал! — Слезы градом текут по моему лицу, а руки трясутся. — Илья, нам не простят этого. Ты даже не представляешь, что с нами теперь будет.

— Давай избавимся от тела.

— Это ничего не даст! За мной следят, за тобой тоже! И даже за Шанцуевым тоже следят! Верхушка быстро узнает, куда он ходил и откуда уже не вышел. А также, кто с ним еще был!

— Давай уедем за границу. Прямо сейчас.

— Я невыездная! У меня конфисковали загранпаспорт, когда я уходила из разведки!

Илья беспомощно бьет кулаком по ноге.

— Черт!

Я начинаю в панике метаться по комнате, думая, что теперь делать. От тела надо избавиться. Вот только поможет ли это? Шанцуев завтра не придет на работу, и его начнут искать. И быстро поймут, в каком именно месте он пропал.

— Илья, — начинаю я, стараясь успокоиться. — Поднимайся на крышу дома, пройди ее всю и спустить в последний подъезд, чтобы выйти из него. А потом бери загранпаспорт и уезжай из России в любую страну, с которой наше государство не дружит, чтобы тебя не экстрадировали по запросу. А я избавлюсь от тела и попробую искупить вину за это убийство.

— Что? Я без тебя никуда не поеду! И каким еще образом ты собралась искупить вину?

— Каким-каким? Отрабатывать буду!

Он смотрит на меня в недоумении.

— Илья, сейчас самое верное решение — это тебе уехать. А я поеду в штаб и буду договариваться. В худшем случае меня убьют, в лучшем случае заставят отработать. Но это уже не так важно. Я не боюсь умереть. Поэтому, пожалуйста, Илья, просто уедь сейчас из страны. У тебя есть на это несколько часов.

Я тяжело дышу, меня всю трясет. Илья тоже стал нервничать.

— Я не оставлю тебя одну с этим. Я не уеду без тебя.

— Илья, — я стараюсь применить прием убеждения собеседника. — Мне уже терять нечего, у меня все равно жизни нет. А у тебя она есть и еще может быть. Не за чем губить и твою жизнь тоже. Уезжай из страны немедленно.

Но или я что-то делаю не так, или у Тока уже иммунитет к моим приемам убеждения, но он не двигается с места. Все так же продолжает стоять с пистолетом в руке и смотреть на меня.

— Я никуда не поеду.

Я накрываю лицо ладонями и опускаюсь на диван. У меня ни идеи, что сейчас делать. Нет, я, конечно, могу избавиться от тела, вот только это не просто чье-то тело, а Шанцуева, генерал-майора. И самый поздний срок, когда его хватятся — завтрашнее утро. А то могут хватиться и сегодня. И наверняка он сюда не тайно пришел. Нужные люди были осведомлены, что он собирался меня вернуть.

Я продолжаю беспомощно сидеть на диване, Илья продолжает стоять в стороне и смотреть то на меня, то на тело, вокруг которого уже разлилась лужа крови. На лице Тока по-прежнему нет сожаления, паники или страха. Он по-прежнему не жалеет о своем поступке.

Время идет. Илья уже опустился на диван рядом со мной и в задумчивости крутит пистолет.

— Уезжай, пожалуйста, прошу тебя, — я уже умоляю его со слезами на глазах.

— Нет, — коротко отрезает и даже не смотрит на меня.

— Зачем ты вообще это сделал???

— Чтобы освободить тебя. Это ведь он тебя всегда принуждал.

— Он не принуждал, а один раз завербовал меня! И он не может освободить меня, это может сделать только система.