И эта… потаскушка, вчера ночью, которая все испортила своим появлением так не кстати!

"А не кстати ли?!"

Может быть это был шанс — Лизин шанс на счастливое будущее. Без меня…

Вспомнив как, вчера ночью, она смотрела мне в глаза, доверяя, как сама, по собственному желанию, трогала мои руки, гладила и целовала их, я и сейчас испытывал безумное желание.

Что я мог дать ей?! Я не привязываюсь к женщинам, не хочу заводить семью, детей. Кроме похоти и звериного возбуждения, я к ней совершенно ничего не испытываю. Да и влечение это, для меня не понятно. Я больше чем уверен, что трахни я ее, и оно пропадет, лопнет как мыльный пузырь.

Она ведь совершенно не в моем вкусе! Миниатюрная, хрупкая, с белой, почти прозрачной кожей и бьющейся голубой сеточкой вен на шее… рыжая, наконец! Я же предпочитаю раскрепощенных смуглых брюнеток, как минимум с третьим размером груди… У меня всегда были именно такие. Я никогда не заморачивался с девственницами. Это абсолютно не моё!

А эта… Лиза… черт ее забери! Я даже запомнил имя этой девушки! И оно теперь постоянно, каруселью, крутиться у меня в голове!

Ничего не помогает! Спать не могу вот уже неделю. Таскаю домой баб одну за одной, чтобы успокоить и «накормить» своего внутреннего монстра, и, как только думаю, что все, отпустило… опять вижу ее… спящую на диване в библиотеке. Красивая… сонная, с разметавшимися кудрями. В моей, черт возьми, футболке! И где она ее взяла?!

«Я же забыл, что она совсем без вещей! Дурак…»

Вот поэтому она не для меня! Мне просто не нужна такая как она… теплая, домашняя…

Вчера, как выгнал эту… всю ночь промучился от сумасшедшего желания и воспоминаний, от которых я никак не мог избавиться. Ничего не помогало. Как представлю ее спящую, в соседней комнате, полуголую, с распущенными рыжими волосами, едва прикрытую одеялом, то просто мечтаю сорвать дверь с петель! Смешная! Закрывается от меня каждую ночь!

Пришлось вонзить ногти в еще не зажившую рану, оставленную осколком зеркала на коже ладони, чтобы унять бешено скачущее сердце и взять себя в руки. Эта отметина осталась на руке, как воспоминание о ней… о том вечере.

Придя к ней, я уже не остановлюсь! Не смогу быть с ней нежен и просто разорву ее своим отчаянным желанием… А потом выброшу, как использованную куклу… Жаль…

Мои чувства сейчас слишком… неразумны. Надо успокоиться. Мне ли не знать, как опасна моя ярость.

«Она никогда не станет моим слабым местом, на которое кто-то сможет надавить. Никогда.»

Приняв решение, нащупал телефон на прикроватной тумбочке и, разрываясь от противоречивых, эгоистичных желаний, набрал Олега.

— Лизу срочно домой.

— Куда? — не понял тот спросонья.

— Денег дай на дорогу, билет купи или что там еще… я не знаю… посмотри, что можно сделать с документами, с одеждой и домой. В течение получаса…

«Пока не передумал»

Отбросил телефон, перевернулся на живот и застонал в подушку…

Я не проснулась — очнулась.

Тело, покрытое испариной, дрожало, в горле пересохло… на губах все еще ощущался вкус его кожи. Оказалось, что мой сон нарушил настойчивый стук в дверь. Я так и продолжала спать всю неделю, закрываясь на ключ и подпирая дверь стулом.

Встала, подошла на цыпочках к двери.

— Кто?

— Лиза, это Олег. Открой, пожалуйста.

Я, накинув на себя халат, лежащий на краю кровати, отодвинула стул и приоткрыла дверь.

— Отпустил! — улыбался мне тот. — Совсем отпустил! Понимаешь?

Я, спросонья, не могла понять о чем он говорит. Смотрю на его мальчишескую, искреннюю улыбку и не понимаю.

— Кто отпустил? Кого?

— Зверь тебя отпустил! Совсем. Домой. — затараторил он. — Ты только поторопись. Он сегодня очень странный. Давай побыстрее, пока не передумал…

Я, не веря услышанному, автоматически улыбнулась ему в ответ и прикрыла дверь.

Собирать то мне, в общем-то, было нечего. Поэтому я, умывшись и быстро напялив единственные джинсы, выданные мне еще в первый приезд бабой Машей и его футболку, в которой была вчера — сбежала по ступеням в холл.

У панорамного окна в гостиной стоял Он. Босиком, полуголый, только в пижамных штанах, низко сидящих на бедрах, с взъерошенными волосами. Он стоял ко мне спиной, не поворачиваясь, и смотрел на утренний, еще сонный город.

«Передумает. Сейчас обернется, посмотрит на меня своими дикими, внушающими страх глазами и прикажет вернуться назад»

— Готова? — неожиданно прервал ход моих лихорадочных мыслей Олег.

— Да…я…

Не успела закончить, как Он резко развернулся и все так же, молча, впился в меня задумчивым, мрачным взглядом.

«Голубые…» выдохнула.

Я начала с легкостью угадывать его настроение, глядя ему в глаза. Ведь они меняли цвет. От льдисто-голубых до бесовски темно-серых, почти черных, когда всю радужку глаза закрывал черный, расширившийся от ярости зрачок.

Молчит.

Я прерываю зрительный контакт, бросаю последний взгляд на него, на гостиную, холл, окидываю взглядом всю квартиру вцелом — холодная… очень подходящая ему, под стать его настроению.

Олег у меня за спиной нажимает кнопку лифта, двери открываются. Я шагаю за ним, внутрь.

— Саша, прощай. — чуть слышно, одними губами, говорю я ему.

Двери лифта закрываются, даря мне такую долгожданную, такую необходимую свободу.

Мы подходим к машине, Олег открывает дверцу и я, уже по привычке, забираюсь на заднее сиденье «черного монстра» и старательно отвожу глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Меня накрывает волной смущения. Смущения и стыда от реакции моего сердца на все происходящее сейчас.

— Шеф приказал отвезти тебя в гостиницу и поселить там, пока не решиться вопрос с твоими документами. Как только паспорт по утере будет восстановлен — отвезу тебя в аэропорт, купив билет до Новосибирска.

— Тебе на счет меня были даны четкие указания или приказ просто отправить меня из квартиры? — тихо спросила я у него.

— Нет… — не решительно начал он. — Просто домой.

— В таком случае, отвези меня пожалуйста туда, откуда забрал… К Анжелике. Я все решу сама и с отъездом и с документами. Мне ничего от него не надо. Достаточно. Хватит того, что он уже сделал.

Олег, раздумывая, молча чуть кивнул мне головой в зеркало заднего вида, соглашаясь с моим решением.

Сижу и отчаянно пытаюсь не разреветься. Мы движемся по Кутузовскому проспекту, невидящими глазами я таращусь в окно, и постепенно до меня начинает доходить, что он действительно отпустил меня. Черт! Я всхлипываю, и дамбу прорывает. Слезы беззвучно катятся по щекам, я лихорадочно пытаюсь вытереть их рукой. На светофоре Олег, не оборачиваясь, снова, как тогда, подает мне свой носовой платок. Я благодарна ему за сдержанность и молчание.

— Спасибо, — бормочу я.

Это маленькое проявление сочувствия становится последней каплей. Я откидываюсь на спинку роскошного сиденья и даю волю слезам.

Анжелика встретила меня очень радушно, как родную. Так как было ранее утро, то она оказалась еще дома, но я поймала ее уже на выходе, в дверях. Кофейня открывалась только с 8.00.

— Отпустил? — с удивлением выдохнула она.

Я утвердительно кивнула головой.

— Совсем отпустил?

Я снова кивнула. Она, расплывшись в улыбке, обняла меня.

— Хорошо, что ты снова вернулась ко мне. Я привыкла к твоей помощи за тот месяц. — продолжала она. — Останься сегодня дома.

Еще раз искренне улыбнувшись мне, она выложила второй комплект ключей из сумочки и указав на них, положила на тумбочку у входной двери.

— Мне нужно идти. Утреннее открытие кофейни никто не отменял. Наши клиенты хотят пить кофе.

— Иди, я в порядке. — ответила я ей. — Теперь в порядке…

Она еще секунду постояла, глядя на меня, и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Квартира кажется мне чужой и неуютной, холодной… Я подхожу к дивану, сняв обувь, падаю на него и, свернувшись калачиком, вою от боли. Боль от радости? Да, оказывается, что бывает и такое. Боль невыносима, не физическая, а душевная, она везде, внутри меня, проникает прямо в сердце, а оттуда, толчками, прямиком по венам, проноситься по всему организму, попадая точно в мозг. Я плакала от боли и не могла остановиться, зарываясь лицом в подушку. Свобода… Все осталось позади…

Нет… это было самое начало болезни. Зависимости от него…


14 глава

Прошло уже две недели, а я все еще так и не смогла прийти в себя.

Все, произошедшее со мной, оставило огромную, зияющую, рваную дыру в моем сердце, края которой никак не затягивались. Я не могла забыть…

Вся моя жизнь разделилась, раскололась на до и после похищения. Я четко видела эту жесткую грань между ними и этим пределом для меня был он, Саша — красивый, жестокий мужчина с бешенными глазами.

Я не могла успокоиться до сих пор и еще не известно, сколько потребуется времени на то, чтобы все забыть. На это могут уйти месяцы или годы…. Да, я банально жалела себя. Вы можете осуждать меня за это, но вы никогда не поймете меня, потому, что это я столкнулась с ним, холодным, огромным айсбергом — Александром Зверевым, который раздавил меня, не вы…

В голове, не покидая, все время крутилась единственная мысль:

«Почему я?! Почему именно со мной?!»

Да, это очень эгоистично и я корю себя за эту слабость, но…

Я начала съедать себя живьем этими постоянными размышлениями! Нужно было срочно завязывать с жалостью к себе. Собраться и придумать план, который каким- то чудом вернул бы меня к жизни. Инстинкт самосохранения во мне отказывался опускать руки, как бы не болела душа, как бы не хотелось сдаться и, махнув на себя рукой, плыть по течению.

«Соберись, тряпка! Ты еще успеешь себя пожалеть»