— Совсем не так я планировал закончить вечер. Не жди меня. Ложись спать, — сказал мне, подводя к лифту и вставляя ключ-карту, быстро нажал на нужный этаж.

Как всегда немногословен.

Не успела зайти в квартиру, как у меня зазвонил телефон. На дисплее высвечивался не знакомый мне номер, но, думая, что это может звонить Саша, я ответила на звонок:

— Да.

— Хаза йу, еще раз доброго вечера, или, если быть более точным, доброй ночи. «Гази…» мелькнуло мгновенное узнавание.

«Ничем хорошим это точно не закончиться!» — шепнул мой внутренний голос.

Я молчала. Его звонок очень беспокоил меня, тем более, что номер этого телефона еще никто не знал. Днем по нему звонила Анжелике и связывалась с родителями. Все. Ну и Саша…

— Лиза, не молчи. Я знаю, что ты сейчас можешь говорить свободно, что Зверь не с тобой, — продолжал настаивать мой не желанный собеседник.

— Откуда ты…

— Знаю? — перебил он и рассмеялся. — Поверь, это не составило труда. Я все узнал про тебя, про то, как и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились, как он все это время, силой, тебя удерживал возле себя.

Продолжая его слушать, я вошла в гостиную. В квартире, судя по всему, никого кроме меня не было.

— Что ты хочешь? — напрямую спросила я.

— Умная девочка, — похвалил он, — проницательная. Я хочу помочь тебе. Ты же понимаешь, что ничего хорошего из вашей связи не выйдет. С кучей его злопыхателей и «друзей» ты долго не протянешь.

— А ты, как я поняла, себя относишь именно к таким злопыхателям или «друзьям»?

— съязвила я.

— Ну что ты! Я благородно хочу тебе помочь!

— Что же ты хочешь от меня? — еще раз, с нажимом, повторила я.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне взять у него кое-какие бумаги, которые он держит в третьем шкафчике рабочего стола, в кабинете. Отсчет снизу. Зеленая папка.

— Ого! Какие познания! Знаешь, я откажусь от твоего предложения, — решительно, даже не думая, ответила я.

— Хорошо, я предвидел такой ответ, хаза йу, поэтому позволю себе немного объяснить тебе ситуацию. Если ты решила, что что-то значишь для него, то ты — полная дура. Такие как он, жестокие, циничные люди не умеют любить. Хотя, о какой любви, в твоем случае, здесь вообще может идти речь?! Поверь на слово, Александра я знаю уже очень давно, таких как ты, баб, у него было тьма-тьмущая. Утром — одна, вечером — другая… Бездушные куклы для траха. Через любую из вас он без сожаления переступит, если на то будет необходимость. Не просто переступит, а жестоко, больно сломает. Вот, что ждет тебя с ним! Резать тебя будет на ленты, пока не очнется и не увидит перед собой груду мяса. А потом, без сожаления, просто прикажет кому-нибудь почистить за собой. И уж, поверь, никогда больше о тебе не вспомнит, потому, что появиться точно такая же, другая, совершенно новая… Молчишь… Потому, что знаешь — я прав. А я предлагаю тебе вырваться из лап этого бездушного монстра. Я предлагаю тебе помощь! Дура!

Я больше не слушала…

Отключила вызов, а затем и весь телефон.

Как сомнамбула прошла к кабинету, открыв дверь. Ноги сами вели меня к его столу. Села на стул, и потянулась рукой к указанному шкафчику. Открыт. Под пачкой документов заметила зеленый пластиковый уголок злосчастной папки… Вытащила и положила перед собой на стол. Стеклянными глазами уставилась на ненавистный зеленый предмет. Проводя по ее гладкой поверхности рукой задумалась…

Гази прав, чертовски прав…

Все это я понимала и без его жестоких слов. Но только когда совершенно не знакомый, чужой человек вслух озвучил мои страхи — все встало на свои места. Я абсолютно ясно, без призмы страсти, увидела всю картину своей жизни с ним. Да, конечно, он хочет меня, но за его яростным возбуждением больше совершенно ничего нет. Вся наша история могла бы уместиться в недельный отрезок времени, если бы мы с ним сразу переспали. Максимум, его страсти хватило бы на неделю. Я этот знала. Чтобы заинтересовать человека должна быть еще и другая, а может быть даже третья составляющая. Не может все держаться только на болезненном возбуждении. А у нас с ним нет абсолютно ничего общего! И этот факт выедал мне мозг.

Но это совсем не повод подставлять его сейчас!

Поэтому я, взяв папку в руки, решительно засунула ее обратно под документы и захлопнула ящик. Но… с этим тихим хлопком я захлопнула и свое сердце для Саши…

Не помню, когда он вернулся, не дождалась.

Проснулась от того, что ко мне сзади прижимается его горячее, мускулистое тело. Открыла глаза, не узнавая комнату. Я легла в первой гостевой, в которой жила во время второго приезда в его квартиру. Сейчас я лежала в его кровати… Наверное, ночью, когда вернулся домой, не найдя меня в своей спальне, перенес. Я медленно встала, посмотрев на спящего мужчину, взяла с края кресла, висевший там плед, и, накинув его на голые плечи, повернулась к окну.

Привычка спать с не задернутыми портьерами мне очень нравилась. Так всегда можно любоваться городом. Зачем иметь панорамные окна, если их постоянно чем- то завешивать?!

Улыбнулась своим мыслям…

Я стояла и смотрела в окно, на зарождающуюся там грозу. В этом году погода не балует хорошей погодой. Ветер только набирал силу. Дождя еще не было, но все шло к тому, что вот-вот начнется настоящий ливень. Небо разрезала пока единственная, но длинная молния. Казалось, что она смогла охватить собой пол Москвы!

Эта погода, сейчас, как никогда ранее, выражала, воплощая в себе, нестабильное состояние моей души. Плед, который я накинула на себя, встав с кровати, не спасал от леденящего сердце внутреннего холода, от пустоты, что сейчас не давала покоя моему измученному от постоянных переживаний мозгу. Слова Гази все время, бесконечной черно-белой каруселью, крутились в моей голове, снова и снова, как заевшая старая граммофонная пластинка.

Безысходность…

Во мне жили сотни расхождений! Я, еще так недавно, в буквальном смысле ненавидела Сашу, потом жаждала, пытаясь разумом, хоть немного, притупить это больное влечение к нему, открывала себе правду о нем и снова пыталась обмануть себя, найдя тысячи оправданий всем его действиям. Я ценила то, что он делал для меня, но мне этого было мало, оказалось, что я хотела от него большего. Кем я была для него сейчас? Я хотела ответов на свои вопросы… Я боялась раствориться, совсем потеряться в нем, не получая взаимности, но сейчас шла, нет, бежала, нет… летела навстречу своему страху!

«Кто я?»

Девушка, которая привязалась и возжелала своего мучителя? Все это можно охарактеризовать одним, простым словосочетанием — стокгольмский синдром.

«Так ли это?»

С каждым, очередным витком мысли мне становилось все труднее дышать. Воздух быстро покидал легкие, но сделать очередной, полный глоток я не могла. Я смотрела на бурю за окном, судорожно открывая и закрывая рот, пытаясь втянуть жизненно необходимый вздох, но, от накатившей на меня паники, получалось плохо. Мне нужно на воздух! Я подняла руку к своему лицу и поняла, что оно мокрое от слез.

Стены Сашиной спальни, буквально пропитанные его запахом, начали давить на меня, как будто, помогая своему хозяину, вновь повлиять на меня, лишить воли, принять его любым…

«Мне необходимо свободное пространство!»

И я, в поисках «глотка свободы», тихо, почти неслышно ступая на цыпочках, боясь его разбудить, вышла за дверь, сбегая по ступенькам вниз. Босая, абсолютно голая, укутанная в одно покрывало, дернула ручку двери, ведущей на террасу, подгоняемая уже собственно-придуманным демоном страха. Резко распахнула дверь и вышла на открытую часть балкона, подставляя лицо яростному ветру, подходя практически к самому краю и вставая у перил.

Буря все набирала обороты, очередной сильный вихрь, рванул пучок моих собранных волос и разметал их, спутывая, бросая мне на лицо. Еще крепче прижимая покрывало к себе, чтобы его не сдернуло ветром, я дрожала, но продолжала стоять, не пытаясь защититься. Я дышала… Сейчас это стало для меня первой необходимостью! В воздухе сильно пахло озоном. Глоток, один глоток свежего воздуха, как глоток иллюзии свободы, что Саша давал, нет, лишь позволял втянуть мне.

На мое, поднятое к небу лицо, упала первая, крупная капля. Начинался дождь…

— Маленькая, зачем и от чего ты бежишь?

Услышав знакомый голос за своей спиной я не обернулась.

— Бегу?! Куда бежать… Я давно поняла, что убежать от тебя не получиться, — чуть слышно ответила я.

— Тогда зачем ты пытаешься это сделать?

— Не знаю…

— Врешь!

— Я не могу так больше!!! Не хочу так!!! — закричала я, оборачиваясь к нему. — Страх раствориться в тебе, в твоей жизни, сводит меня с ума!

— Маленькая, давай вернемся в постель и ты расскажешь мне, что именно тебя так напугало.

Я отрицательно покачала головой и, вдохнув полной грудью, ответила:

— Эта жизнь. Твой мир! Я не подхожу для него, для тебя! Я чувствую, что меня уже нет, что я исчезла без следа в этом, твоем мире, утратив свою личность и мне больно от этого. Ты делаешь мне больно!

В ответ на мою гневную тираду, он подошел ко мне ближе, сделав попытку обнять меня, укрыть собой от терзающего ветра. Капли дождя уже попадали и на его лицо, но сейчас я видела только его горящие глаза.

— Если все, что ты сказала мне сейчас — правда, то ты должна принять мою жизнь. Это не сложно. В ней ты тоже сможешь найти себя, занять свое место. Тебе просто нужно сделать последний, лишь один шаг навстречу мне…

— Да, но есть один очень важный, ключевой момент, который не дает мне сделать этот шаг, — шепчу я. — Без чего я задыхаюсь в твоей жизни.

Он вопросительно и, в ожидании моего ответа, приподнял бровь.

— Свобода. Мне необходима свобода! Ничего не изменилось. Я все еще подаренная тебе вещь…