Она девственница!

Долгие секунды, показавшиеся ему вечностью, он боролся с требованием плоти и чувством чести, пытаясь не обращать внимания на содрогающееся под ним тело. Желание Люсьена овладеть рыжеволосой красавицей было настолько сильно, что сдерживаться не хватало сил. Он вполне мог воспользоваться и ее стремлением слиться с ним, но мысль о том, что он воспользуется неопытностью и доверчивостью Александры, вызывала у него отвращение.

Люсьен ругал себя за то, что впервые применял понятие чести к постельным утехам. Если Люсьен желал женщину, то всегда брал то, что предлагали. Почему-то он слишком хорошо относился к Александре и не хотел красть ее добродетель.

– Ты солгала, – горько сказал мужчина. Девушка никак не могла выйти из сладкой любовной комы, и его слова долго блуждали по темным закоулкам ее сознания, пока достигли цели. Пробуждение от грез было довольно болезненным, а резкость слов Люсьена заставила приподняться на локтях.

– Солгала? – повторила она, не отрывая взгляда от той части его тела, которая должна была удовлетворить ее любовный голод. Комната была довольно темной, но чтобы убедиться, что он не полный евнух, не нужно было много света.

– Я не лишу тебя девственности, – проворчал мужчина.

Он узнал!

– Почему? – прошептала Александра, отчаявшись от того, что его руки и губы оставили ее.

Хотя Люсьен и убеждал себя, что сохранить честь Александры было для него главной причиной его джентльменского поведения, но в глубине сознания тревожно напоминала о себе угроза Сабины кастрировать его, если он изнасилует девушку. – Слишком высока цена.

– Цена? – девушка недоуменно помотала головой. – Но об этом никто не узнает, только ты и я.

– Ты думаешь, что об этом не узнает Рашид, когда ляжет с тобой в вашу первую брачную ночь? Он не дурак. И что если... – он заставил себя прикусить язык, так как сообщить ей о нежелательной беременности он не мог. Александра сразу поймет, что он не евнух.

Александре хотелось плакать. Она хотела его так, как никогда ничего раньше не хотела. Даже возможность потерять Рашида не смогла бы остановить ее, будь инициатива в ее руках. С момента появления Люсьена ее жених с каждым днем казался ей все больше похожим на брата, но не на возлюбленного.

Вновь ложась на спину, несчастная девушка прикрыла глаза рукой.

– Прости меня, – задыхающимся сдавленным голосом произнесла она. – Мне очень стыдно, что я ничем не лучше остальных, кто воспользуется тобой для таких же целей.

Чувствуя, как его злость постепенно исчезает, Люсьен понял, что ее желание намного превосходит его страсть. Ко всему прочему, он обещал ей то, что ей еще не приходилось испытывать, вызвал в ней такое чувственное напряжение и оставил женщину без удовлетворения.

– Нет, – мужчина вздохнул, не замечая, что его пальцы гладят внутреннюю поверхность ее бедер. – Ты не похожа на других, Александра. Если бы ты была такой же, как все остальные, я не прикоснулся бы к тебе.

Тело девушки содрогнулось от новой волны эмоций, и только теперь де Готье понял, что вновь возбудил ее. Боже, такую страстную женщину ему еще не удавалось встречать.

– Не останавливайся, – умоляла Александра.

Люсьен вел тяжелую внутреннюю борьбу, затем он опустился на тело девушки, и, помимо своей воли, вновь коснулся ее губами.

На этот раз, после длительного перерыва, девушка отреагировала более бурно. И когда она, наконец, получила то, что хотела, ее прекрасное молодое тело забилось в его руках. Душа ее, казалось, покинула тело, пронзительная, ни с чем не сравнимая радость разлилась по всем клеточкам, и гордый громкий крик был готов вырваться из груди. Но опытный Люсьен, предвидя ход событий, прикрыл ей рот, терпя боль от впившихся ему в ладонь острых зубов.

Тело ее, наконец, перестало вздрагивать, душа вернулась в него, и девушка ощутила ни с чем несравнимое, никогда не испытанное раньше спокойствие. Удовлетворенная, она без движения лежала на матраце, пытаясь разобраться в чувствах, которые испытала. Она мысленно останавливалась на каждой частичке своего естества, и ей казалось, что Люсьен заполнил ее всю. Наверное, это было только в ее воображении, но ощущение это ее радовало и пугало одновременно.

– Тебе лучше? – его голос ворвался в ее дремотное сознание.

Открыв глаза, Александра обнаружила, что он надевает шаровары.

– Ну да, – выдохнула она, мечтая, чтобы он подошел и лег рядом с ней.

Легко двигаясь для такого крупного мужчины, он подал ей одежду.

– Тебе надо идти, – проговорил он, становясь на колени и держа в руках ее вещи.

Александра коснулась одежды.

– Я не хочу...

– Тем не менее, ты уйдешь, – мужчина вложил ей в руку шаровары. – Здесь небезопасно.

Совершенно не прислушиваясь к его словам, девушка села и внимательно оглядела Люсьена.

– Ты слишком волнуешься, – протянув руку, она дотронулась до шрама на его щеке. – До рассвета еще много времени.

Де Готье откинул голову назад, словно ее прикосновение причинило ему боль, и поднялся на ноги.

– Слишком много времени. А теперь одевайся. Оскорбленная его отказом и явным желанием избавиться от нее, Александра перестала улыбаться.

– Я думала, что мы еще могли бы немного поговорить, – пробормотала она. Ей хотелось побольше узнать о нем, об этих шрамах на спине и лице, о том кресте на ступне.

Наклонив голову, девушка пыталась разобраться в спутанном клубке одежды, но слезы застилала ей глаза, и ей никак не удавалось взять себя в руки.

Когда Люсьен уселся рядом с ней и начал распутывать комок ее вещей, она признательно прошептала: – Спасибо, – хотя слова давались ей с трудом.

– Александра, – простонал де Готье, приподнимая ее подбородок и заглядывая в зеленые, прозрачные от влаги глаза, – ты очень наивна. Разве ты не можешь понять, как я страдаю?

– Ты страдаешь? Он вздохнул.

– То, что ты чувствуешь, чувствую и я. Я удовлетворил твою страсть, но не свою. Если я позволю тебе остаться, то может произойти такое, о чем мы оба будем очень жалеть. Теперь ты понимаешь, почему тебе надо уходить?

И снова девушка почувствовала, что поступает гадко. Каждый день слыша разговоры о любовных утехах, она считала себя искушенной в таких забавах, но оказалось, что ей еще многое нужно узнать о мужчинах.

– Я не могу тебя удовлетворить так же, как это сделал ты? – осторожно спросила Александра, желая, чтобы и он удовлетворил свою страсть, мечтая услышать восторженные крики, такие, как Хейфа вырвала из груди Юсуфа.

– Нет, – отрезал Люсьен, схватив ее шаровары и помогая ей подняться. – Ты ничем не сможешь мне помочь.

Опираясь на него, девушка молча одевалась. Как это так – он доставил ей удовольствие, не насилуя, а она не сумела сделать то же самое для него? Разве женщины в гареме не говорили о подобных утехах? Александра пожалела теперь, что не слушала внимательно, а стыдливо убегала.

Заправляя сорочку в шаровары, она повернулась к де Готье.

– Спасибо, – проговорила девушка, думая, что никогда не видела его таким красивым. Может, это просто игра обманчивого лунного света, но даже шрам не портил его, а являлся украшением, придавал мужчине какое-то особое очарование. Александра потянулась к нему, обвила его шею руками и, подняв лицо, бесстыдно подставила губы для поцелуя.

– Ты получила то, за чем пришла? – задал вопрос де Готье, стараясь не обращать внимания на ее манящие губы.

Александра тотчас вспомнила о настоящей причине ее появления здесь.

– Я знаю наверняка, что ты не такой, как Халид. Одно из двух – или ты такой, как Юсуф, или ты вовсе не евнух.

– И какая же роль мне отводится в гареме, если я не скопец?

Девушка опустила глаза, разглядывая его мускулистую грудь.

– Я думала, ты мне скажешь об этом. Не понимаю, зачем мама купила тебя, если только у нее нет своего тайного плана.

– Например?

Облечь свои подозрения в слова оказалось трудной задачей, но Александра нашла в себе силы сделать это.

– Ты разве не знаешь, что она хочет отправить меня в Англию? И что мама не одобряет моего брака с Рашидом?

– Я раб. Почему она должна обсуждать такие вещи со мной?

Девушка, запрокинув голову, посмотрела ему в глаза.

– Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? Ты это делаешь специально, чтобы не говорить правду?

Получить ответа ей было не суждено, потому что в этот самый момент дверь распахнулась и сноп света ворвался в комнату.

Задохнувшись от страха и неожиданности, Александра повернулась и встретила подозрительные, осуждающие взгляды двух человек, ворвавшихся в помещение.

– Что ты здесь делаешь, дочь? – гневно спросила мать, лицо которой полыхало от горечи и подозрений.

– Я... – заикнулась было девушка. С трудом проглотив слюну, она взглянула на Люсьена, но лицо мужчины оставалось бесстрастным, будто его мысли витали за сотни миль отсюда. В отчаянии девушка посмотрела на Халида, но его обычно спокойное лицо исказила злоба.

– Я предупреждала тебя, Люсьен, – проговорила Сабина, отталкивая дочь в сторону и подступая к де Готье. – А теперь тебе придется отвечать за последствия.

«О каких последствиях идет речь? – мелькнула мысль у Александры. – Это наверняка я виновата». Собрав все свое мужество, она положила руку на плечо матери.

– Он ничего не сделал. Он... я пришла поговорить с ним, вот и вес.

Мать повернулась к ней – такой разгневанной она никогда ее не видела.

– В середине ночи?

– Я не могла уснуть.

Совершенно очевидно, что Сабина не поверила ни одному ее слову.

– Если ты явилась сюда для разговора, почему Люсьен сжимал тебя в объятиях? – настаивала мать на своем.

Что же, Сабина совершенно права, Александра действительно обнимала его за шею. Как же это объяснить?

– Я благодарила его.

Даже ей самой причина показалась неубедительной, но ничего лучшего в голову не приходило.