Звезда интернета

– А затем фейерверк, так? – пошутила Мэди.

Но Лоран не засмеялся. Его рука скользнула вперед, и он поймал ее ладонь, крепко сжав.

– Да, minette. По крайней мере для меня.

И Мэди не нашлась, что ответить на это.

Суббота принесла еще больше радости. Когда они свернули на тихую боковую улочку, Лоран настоял на том, чтобы Мэди закрыла глаза и позволила себя вести. Плотно зажмурив веки, она слепо ковыляла вперед.

– Куда ты меня ведешь?

Она вздрогнула, когда губы Лорана скользнули по ее уху.

– Просто доверься мне. Хорошо?

Его пальцы крепче сжали ее ладонь.

– Почти на месте.

– Ладно.

На последних минутах Лоран забрал у нее рюкзак, одной рукой держа руку Мэди, а вторую пристроив ей на талию. Она не знала, куда они пришли, но чувствовала запах цемента, плесени и упадка. В последние секунды звуки города отдалились, а красноватый свет солнца под веками сменила темнота.

– Ты же знаешь, что я не люблю страшных фильмов, правда? Никаких ужастиков в моей ленте. Никаких троллей в пещере.

Она вздрогнула.

– Определенно никаких троллей.

Лоран засмеялся.

– Все будет хорошо, Мэди. Я обещаю!

Его спина соприкоснулась с ее щекой, и он понизил голос.

– Еще чуть подальше. Вот. Сделай шаг назад. Не отпускай мою руку. Это ты определенно захочешь включить в свой ролик о Нью-Йорке.

– Ну, если ты так уверен… в смысле, я даже не знаю, где…

Мэди споткнулась, но Лоран поймал ее и помог восстановить равновесие, окутав легким запахом одеколона.

– И еще один шаг, – сказал он. – Чуть-чуть левее. Ага, теперь почти пришли. Держись.

Он положил руки на плечи Мэди, слегка развернув ее, а когда отпустил, Мэди в страхе подняла руки, но он тут же вернулся к ней.

– Готова?

Мэди кивнула.

– Открывай глаза.

Ее ресницы дрогнули, поднимаясь, и она обнаружила, что они внутри разрушенного здания. Это был кирпичный, предположительно жилой дом, но пожар, случившийся, похоже, около года назад, опустошил его изнутри. Теперь от дома осталась только квадратная коробка, похожая на огромную трех– или четырехэтажную печную трубу, с обгоревшими балками и останками лестницы у одной из стен. Пол под их ногами был разбитый и неровный, но сравнительно крепкий. А над головами раскинулось небо.

Когда глаза привыкли к свету, у Мэди вырвался вздох восхищения.

Свет струился сквозь выбитые окна, освещая нереальную картину. Лица вырастали прямо из половиц. Замысловато выписанные буквы перетекали в необъяснимо чужеродные формы. Круг за кругом внутренние стены покрывала гигантская мозаика из света и цвета.

– Боже мой! Это все ты нарисовал?

– О нет, не я, – сказал Лоран. – Но я знаком с теми, кто это сотворил.

Его рука скользнула по ее плечам.

– А кое-кто из них, кстати, мэдлиббер.

– Кто?

Он подмигнул.

– Уверен, ты сама сможешь догадаться, чье искусство может быть настолько душевным.

Мэди распахнула глаза от удивления. ArtWithAttitude[51]?

– Это рисовала Ава?!

– И она тоже, – подтвердил Лоран, – но не говори ей, что я приводил тебя сюда.

– Почему?

– Она… слегка перегибает, скрывая это место.

Мэди выгнула бровь.

– Но ведь оно же ей не принадлежит. В смысле – это просто здание. Так? Сюда может зайти кто угодно.

Лоран засмеялся.

– Попробуй как-нибудь сказать такое Аве. Я, пожалуй, пережду этот взрыв в бомбоубежище.

Мэди нахмурилась, припоминая необъяснимую напряженность, возникшую между нею и Авой, она же ArtWithAttitude, когда они встретились у «Метрографа».

– Ладно, – уступила она. – Я ей ничего не скажу.

– Спасибо за понимание.

Лоран смотрел на разрушенные стены с дышащим жизнью граффити с таким благоговением, какое чаще всего можно испытать в церкви.

– Люблю это место. Я сфотографировал здесь почти все.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Картины всегда меняются. Возвращайся через неделю, и увидишь что-нибудь новенькое.

Мэди улыбнулась.

– Это вдохновляет тебя на фотографии.

Лоран кивнул, когда Мэди стала оборачиваться вокруг, представляя, как он будет снимать ее на этом фоне. Пока что она видела только отснятый материал, но и по нему было понятно, что влог выйдет намного лучше, чем ожидалось.

– И ты хочешь уловить… то самое ощущение?

Глаза Лорана округлились, в зелени радужки заплясали золотые искры.

– Exactement[52]! Я хочу сфотографировать суть, душу этого места. Не просто конструкцию, а то, чем стало здание, когда люди вложили в него частицу себя.

Он поднял руку, прикоснувшись к щеке Мэди.

– Когда они полюбили его. Их мечты запечатлены здесь на… на… постоянно.

– Навсегда?

– Да. Навсегда… Inaliénable. Indélébile[53].

Большим пальцем он легонько очертил ее скулу. На секунду ей показалось, что последует поцелуй, но тут Лоран отвернулся. Он обежал взглядом стены, покрытые граффити, разглядывая каждое, словно картину Рембрандта.

– Ты поэтому начал заниматься фотографией?

Лицо Лорана стало настороженным.

– Это только одна из причин.

– А остальные?

Он не ответил, и Мэди придвинулась ближе.

– Я спросила что-то не то?

Лоран протяжно вздохнул и улыбнулся.

– Все в порядке. Я просто…

Он качнул головой.

– Конечно, причин множество. Это стремление к искусству и творчеству и, как ты и говорила, желание запечатлеть такие вот вещи. Но…

На секунду на его лице мелькнула грусть.

– Еще и потому, что я хотел сам стать чем-то бóльшим, чем предмет искусства.

– Не понимаю.

Лоран повернулся и нежно обнял ее.

– Помнишь тот день у развалин, когда ты рассказывала, почему тебе легче жить в Сети?

Она кивнула.

– Ну вот, что-то вроде того. Когда люди видят меня – даже ты, Мэди, – они приходят к определенным выводам. Красавчик. Симпатичный, но глуповатый, – он усмехнулся, – помешанный на своей внешности. Но я совсем не такой! Я хочу, чтобы люди видели, какой я есть, но чаще всего не знаю, как это показать.

– Ты мне нравишься таким, какой ты есть, – заверила его Мэди. – Ты мне нравился еще до того, как я тебя увидела.

Лоран наклонился, сокращая дистанцию между ними.

– Я знаю.

Мэди поднялась на цыпочки. Робкий поначалу поцелуй, просто легкое прикосновение губ, скоро перерос в нечто большее. Она приникла к Лорану, все прочие эмоции сгорели в огне его поцелуев. Внезапно в голове возникла мысль, что это уже не просто увлечение.

Мысль оказалась настолько пугающей, что у Мэди перехватило дыхание. Стук сердца барабанной дробью отдавался в ушах. Но поцелуй Лорана развеял ее страхи. Пальцы сжали мягкий хлопок его рубашки, когда его губы накрыли ее рот. Теперь в голове осталась только одна мысль – еще… Губы юноши скользнули по ее щеке, затем по шее, потеребили мочку уха, и Мэди оказалась тесно прижатой к его груди. Тяжело дыша, она подняла ресницы, и взгляд ее пробежал по разрушенным стенам и покрывающим их рисункам. Если Лоран смог увидеть красоту в этом, тогда, возможно, у них и есть шанс.

– Ах, minette, – шепнул Лоран ей прямо в шею. – Je t’adore[54].

Он снова вернулся к ее губам, скользнув руками в волосы.

Как и раньше, когда он становился таким очаровательно серьезным, Мэди не смогла сдержать нервного смеха, бившегося в груди.

Лоран поднял глаза.

– Что?

Мэди хотела ответить, но от звука его голоса у нее закружилась голова.

– Ни… ничего.

Она тихонько засмеялась.

– Все прекрасно.

– Нет, серьезно, – нахмурился Лоран. – Ты все время так делаешь.

– Да ничего такого… Я просто…

Следующий взрыв смеха подавить не удалось.

– Но почему ты смеешься?

– Это… это…

Как она могла объяснить, что делает с ней его французский акцент, не говоря уже о поцелуях и об этом неправдоподобно подходящем месте со всеми его граффити? Все было слишком идеально. Он был слишком идеален! Мэди сложилась пополам от хохота, по щекам побежали слезы.

– Дело не в тебе, – выдохнула она, – а во мне.

Лоран вздохнул, и она поспешила объяснить.

– Нет, правда, так и есть! Я не могу быть серьезной или романтичной. Правда, не могу! А ты так очарователен, Лоран. Ты – идеал, а я просто чудовищный ботаник…

– Не такой, как я.

– Уверен?

Мэди усмехнулась, пытаясь вернуть самообладание.

– Это у меня блог, куча подписчиков и масштабный видеопроект, которые я никак не могу совместить.

Лоран притянул ее к себе.

– Комиксы бьют все.

– Но МэдЛиб намного популярнее.

Он хихикнул.

– Мэйнстрим не в твою пользу.

– Думаешь?

– Знаю.

– А как ты смотришь…

Но прежде чем она смогла закончить вопрос, он ее поцеловал.

* * *

Остаток дня прошел в съемках, посиделках за чашкой кофе и поездках на метро. Мэди набросала себе памятки и использовала их, когда Лоран снимал ее на фоне различных достопримечательностей Нью-Йорка, как известных, так и не очень. За работой они болтали. Теперь Мэди знала, что он младший из четырех детей, что его родители развелись, когда ему было восемь, и что, кроме английского и французского, он говорит еще и на испанском.

– Языки романской группы не слишком различаются, – отмахнулся он от слов восхищения. – А вот английским не так-то легко овладеть.

– Я думаю, что ты прекрасно говоришь по-английски.

– Когда не волнуюсь.

Он обвел ее лицо указательным пальцем и подмигнул.

– И есть хороший стимул для беседы.