– Дима, правильно говорить «их», – раздраженно поправила Инна. – Их, а не ихних. Так вот выведешь тебя в люди, а ты опозоришься на всю страну.

– Ничего я не опозорюсь.

– Еще как опозоришься. Бери пример с Егора. Вот кто интеллектуал. А ты… Книг не читаешь, новостей не смотришь, одни сиськи на уме…

Ждать продюсера пришлось в кафе.

Сначала они долго сидели в приемной, но у главного шло совещание. Сновавшие туда-сюда люди с кучей папок в руках косились недобро и вопросительно дергали бровями, беззвучно спрашивая у секретарши: мол, кто такие и почему торчат тут?!.

Секретарша картинно закатывала глаза, всем своим видом показывая: ничего особенного, даже волноваться не стоит.

Вот сидел бы тут на диванчике Алмазов, тогда был бы повод для паники, а так… Ну, сидят какие-то.

Вроде бы он певец, а она его продюсер.

Или наоборот, кто их знает.

Узнавать ни Димку, ни Инну никто не спешил.

На телевидении все давно привыкли к звездам, ниц не падали и за автографами в очередь не выстраивались.

Неофитов это раздражало. Димка со скуки принялся ковырять обивку дивана, выдергивая из нее нитки, но, натолкнувшись на яростный взгляд секретарши, смутился и покраснел.

– Пойдем вниз, – тихо сказал он. – Чаю попьем. Неизвестно, сколько еще эта бодяга продлится.

Инна с сомнением поглядела на секретаршу, но та не обратила на посетителей никакого внимания и даже не подумала предложить кофе. Вместо этого она ожесточенно барабанила по клавишам, словно вымещая злобу на Димку.

– Мы спустимся в кафе, – решительно сказала Инна, поднимаясь с места. – Когда Марат Игоревич освободится, перезвоните нам.

Инна сунула секретарше под нос визитку.

Та подняла глаза и изобразила слабое подобие улыбки.

– Конечно-конечно, – сказала девица. – Я вам сразу позвоню.

Голос показался Инне лживым, но спорить она не стала.

В конце концов, никуда продюсер не денется, даже если после совещания улизнет с работы. Вечером они намеревались встретиться в клубе, обсудить дальнейшее сотрудничество. Подумав, в какую копеечку влетит участие Димки в новогодних программах, Инна поморщилась.

– Ты чего? – подозрительно спросил Димка.

– А?

– Чего скукожилась вся? Зуб болит?

– Ничего у меня не болит, – отрезала она. – Где тут кафе, ты знаешь?

– Знаю, конечно, – обиделся Димка и пошел к лифтам.

Пока спускались вниз, Димка дулся и молчал, но надолго его не хватило.

В кафе он засыпал ее вопросами о шоу: в каком качестве ему придется там участвовать?

Инна отвечала скупо, поскольку деталей не знала, но показать этого подопечному не хотела.

Наконец Димке надоело болтать, и он, получив свой чай и пирожное, притих, уткнувшись носом в чашку.

Чтобы вернуть хорошее расположение духа, он подумал о Рокси. Проведенная вместе ночь настроила его на благодушный лад. Честно говоря, он уже и не думал, что между ними что-то снова случится. В свой последний визит Рокси забрала из его квартиры кое-какие безделушки, а когда он попытался ее остановить, отпихнула его, как щенка, и обозвала размазней. На звонки больше не отвечала, сама не звонила, а на совместных концертах пролетала мимо, как торпеда, важная и опасная. Инна, кажется, подозревала, что между ними что-то есть, потому как косилась на Рокси с большим подозрением, но вслух свои мысли предпочитала не озвучивать.

А потом Рокси позвонила как ни в чем не бывало.

– Мой лысик сегодня в отъезде, – спокойно сказала она. – А мы, как я поняла, вместе выступаем в «Пурге». Оттянемся после?

– Ты же вроде ушла навсегда? – насмешливо сказал Димка, чувствуя в животе приятную жаркую истому.

– Ну, знаешь ли, я хозяйка своего слова, – невозмутимо ответила Рокси. – Слово дала, слово обратно взяла. Так что? Не возражаешь?

Естественно, он не возражал!

Ему всегда нравился ее гренадерский напор и нагловатая бесцеремонность.

Ночь прошла восхитительно, а утро началось еще лучше, потому что позвонила Инна.

Инна вытянула длинные ноги и с наслаждением откинулась на спинку стула.

Суета вокруг новоявленной звезды оказалась чертовски утомительной, но ей такая жизнь нравилась. Это было куда интереснее, чем изображать хозяйку салона красоты или пребывать в ипостаси чьей-то жены или спутницы – ей всегда это казалось унизительным. Сейчас, договариваясь о выступлении, она продолжала ловить на себе презрительные взгляды, в которых сквозило недоверие: мол, баба, какой с нее спрос? Поиграет и бросит. И хотя это задевало, Инна втайне злорадствовала. Хотелось взять плакат, написать на нем большими буквами: «Я вам всем еще покажу!» и выйти с ним на улицу. Или потом, когда Димка станет очень знаменитым, идти мимо всех этих снобов и с наслаждением повторять: «Я же говорила, что всего добьюсь!»

Больше всего подобным образом хотелось пройтись мимо бывшего мужа, который ее ни в грош не ставил.

От мысли о такой возможности Инне стало хорошо и тепло.

Она радостно зажмурилась и потянулась, как сытая кошка.

– Чего ты такая радостная стала? – подозрительно спросил Димка.

– Да просто так, – лениво ответила Инна. – А что? Нельзя? Все вообще очень хорошо складывается. Я рада, что впервые в жизни занимаюсь любимым делом…

– Смотри, вон Егор, – встрепенулся Димка и, встав во весь рост, помахал другу рукой. Егор, с переброшенной через руку курткой, что-то говорил в сотовый и на приветствие не отреагировал – не видел ничего перед собой. Его лицо было угрюмым и злым.

– Какой-то он озабоченный, – сказал Димка.

– Он тоже участвует в «Голубом огоньке», – пояснила Инна. – Вы даже вместе сниметесь, наверное.

– Да ладно?! Чего же он там будет делать? – удивился Димка. – Вести шоу? Или петь, не дай бог?

– Почему – «не дай бог»?

– Ну, мало ли… Сейчас поют все, кому не лень. Даже вон Гайчук запела и балерина Клочкова альбом выпускает. Ужас полный…

– Может, у Егора и неплохо это получится, – возразила Инна.

– Ой, да ладно, а то я с ним ни разу в караоке не ходил.

– Вроде бы петь он не будет, – с легким сомнением сказала Инна. – По сценарию, он играет сам себя, ведущего кулинарного шоу, которому негде встретить Новый год, и он ходит ко всем звездам поесть.

– Оригинально, – рассмеялся Димка. – Прикольно, наверное…

– Ну да, – оживилась Инна. – Там все будет достаточно смешно. Он везде ходит, всех учит готовить и ест под шумок… Позвони ему, а то уйдет и не поздоровается…

Егор не успел сунуть телефон в карман, как он зазвонил снова.

Посмотрев на номер, он вдруг нахмурился, а Димка, державший трубку, заподозрил неладное.

– Ты где? – зло спросил Егор.

– Прямо перед тобой, в кафе сидим, – растерянно сказал Димка. – А что?..

Егор поднял глаза и, решительно раздвигая толпу, двинулся к ним.

Его лицо не предвещало ничего хорошего.

– Привет, – улыбнулась Инна, а потом улыбка сползла с ее лица. – Что-то случилось?..

– Ты что, с дуба рухнула? – прошипел Егор, усаживаясь рядом. – Ты вот так свои дела решать вздумала?

– Что… что… – пролепетала Инна, но Егор, не дав договорить, сунул руку куда-то в карман куртки, достал нещадно свернутую вчетверо газету и бросил на стол:

– На, полюбуйся на свои художества.

Инна развернула газету дрожащими руками и принялась листать страницы.

Димка, напуганный и несчастный, застыл над ними, потом догадался сесть.

Егор вырвал газету из рук Инны:

– Дай сюда. Вот, смотри в происшествия.

Инна придвинула газету к себе и уткнулась в полосу. Егор раздраженно ткнул пальцем в крохотную заметку.

– В минувший четверг, – дрожащим голосом прочитала Инна, – во Владимире было совершено нападение на дом начальника городского УВД Олега Баранова. Неизвестные люди расстреляли его в собственной квартире. Не пощадили злоумышленники ни супругу, ни пятнадцатилетнюю дочь Баранова. По сообщению пресс-службы УВД города Владимира, девочка была изнасилована. По предварительной версии, нападение было связано с профессиональной деятельностью Баранова, хотя не исключается и ограбление. По словам родственников, из дома пропали ценные вещи. Ведется следствие…

Она подняла глаза и посмотрела на кипящего яростью Егора.

– При чем тут я? – прошептала она. Губы не слушались, а глаза предательски забегали по сторонам.

– А не вы ли, дорогие, пели мне, что неприятности у вас начались в городе Владимире? – ядовито осведомился Егор. – У меня хорошая память. Этот балбес нашкодничал там, а ты понеслась прикрывать?

– Я не имею к этому никакого отношения, – резко сказала Инна.

– Правда? А чего ж тогда тебя так перекосило?

– Прекрати!

На них уже оглядывались.

Егор бросил быстрый взгляд на соседние столики и принужденно улыбнулся:

– Я не говорю, что ты это сама сделала, кишка тонка. Но ведь ты к кому-то обращалась, не так ли?

– Ни к кому я не обращалась, – стиснув зубы, сказала Инна. – Проблему решили мирным путем, никто не пострадал. К этому… я отношения не имею.

Инна брезгливо отодвинула газету и даже руки вытерла о салфетку с таким видом, словно прикоснулась к падали.

Егор прищурился и перевел взгляд на Димку:

– Ты, конечно, не в курсе?

– Не в курсе, – промямлил тот. – Я думал, им… того… денег дали…

– Вы это здесь хотите обсуждать? – зло прошипела Инна. – Чтобы все слышали?

– Я вообще ничего не хочу обсуждать, – холодно сказал Егор. – Это не мое дело. Только не впутайтесь в какое-нибудь дерьмо.

Он так резко отодвинул свой стул, что тот едва не упал.

Схватив куртку, Егор решительно направился к выходу. Инна проводила его взглядом, чувствуя, как трясутся ее колени.

– Инна, он правду сказал? – слабым голосом спросил Димка. – Это правда… из-за нас?

– Я же сказала: мы не имеем к этому никакого отношения, – твердо сказала она. – Этот мент, как мне сказали, был нечист на руку. Так что прихлопнуть его мог кто угодно. Мы в прошлый четверг были в Москве, куча народу может это подтвердить…