— Пять минут.

Диана скептически посмотрела на Пола.

— И все?

— У меня свои методы.

Двери лифта открылись, и Пол сунул ей цветы, которые держал в руках.

— Не забудь свои цветы.

— Лилии. — Диана пальцами трогала гладкие лепестки. — Как кстати.

* * *

В те минуты, когда Диана шла на медицинский пост, Пол направлялся в палату Дэниэла. Он уже знал номер палаты и то, что Дэниэл в палате лежал один.

Войдя туда, Пол увидел, как грудь Дэниэла слегка поднималась и опускалась. Он все еще был подключен к приборам, поддерживающим работу сердца.

Пол полез в карман своего плаща, где у него был шприц. Подойдя к кровати, он ввел иглу Дэниэлу в вену и нажал на поршень.

— Вы уверены, что пациентки Кейт Стал нет на этом этаже? — спросила Диана в третий раз с тяжелым британским акцентом, прикрываясь букетом лилий.

Дежурная медицинская сестра — крупная женщина с седыми волосами, уложенными в пучок, вздохнула.

— Нет.

— Не могли бы вы еще раз проверить? Может, она записана под своей девичьей фамилией — Эштон?

Когда медсестра повернулась к своим записям, Диана посмотрела на часы. Прошло три минуты. Она взглянула в сторону холла и увидела Пола, идущего ей навстречу и головой кивающего на лифт.

— На этом этаже нет Кейт Эштон, — сказала сестра. Попытайтесь спросить в регистратуре.

— Да, я так и сделаю.

Повернувшись к ней спиной, Диана поспешила к лифту, где ее ждал Пол. Внутри она опустила лилии на пол.

— Ты сделал это? — ее голос дрожал от волнения.

— Пол Фонтано всегда все выполняет. Ее секрет был спасен! Спасен! Диана бросилась обнимать Пола.

— Как чудесно! В Голливуде будут похороны. Пол поднял ее голову, срывая с нее очки от солнца…

— И свадьба, — распорядился он.

* * *

— Что происходит? — закричал Питер в панике, увидев группу медиков, вышедших из палаты Дэниэла с отключенными приборами. — Что происходит?

Хизер вбежала за Питером в палату Дэниэла… голова Дэниэла была накрыта простыней.

— Н-е-е-т! — крик Питера был мучительным воплем, который хватал Хизер за душу. Он упал на колени. — Нет! — рыдал он.

— Что случилось, — спросила Хизер у вошедшего доктора. — Я думала, что он выживет.

— Мы тоже так считали, но, похоже, случился еще один приступ. В таких случаях никогда не знаешь наверняка… — Он сочувственно посмотрел на них. Очень сожалею.

Когда Хизер и Питер остались в палате одни, Хизер стала на колени перед ним, пытаясь его обнять, успокоить. Но он вырвался и вскочил на ноги.

— Оставь меня одного! — он бросился к кровати Дэниэла, с нежностью стягивая простыню. При виде закрытых глаз Дэниэла у Питера снова навернулись слезы. — Мне не нужно было его оставлять, он бы не умер.

— Это неправда, — сказала Хизер.

— Правда! — яростно утверждал Питер. — Только я виноват в том, что он умер. Только я.

— Питер, послушай меня! — сказала Хизер. — Ты не виноват. Если бы Джейм не начал этот судебный процесс…

— Джейм, — прошептал Питер, и его голубые глаза потемнели от ненависти. Джейм должен узнать. Он должен знать, что он сделал.

С этими словами Питер выскочил из больничной палаты.

* * *

Дом, милый дом. Дрю открыл дверь своего дома на побережье и, прихрамывая, вошел на костылях в прихожую, таща за собой чемодан.

Вздохнув, он наклонился, чтобы взять почту, накопившуюся за время его отсутствия. Наверное, ничего, кроме счетов, подумал он.

Дрю чувствовал страшную усталость. Ему так захотелось прилечь, что даже не нужна была и спальня. Он направился к ближайшему удобному месту — к кушетке. Отбросив в сторону костыли, он упал на нее.

Ослабив галстук и расстегнув пиджак, он немного полежал, расслабившись. Затем стал разбирать почту, бросая конверты на столик со стеклянной поверхностью. Внезапно его руки застыли. Он держал конверт, на котором было только его имя. Конверт подписала Лаура, это ее почерк. Он не мог ошибиться.

Несмотря ни на что, несмотря на боль, на гнев, который он хотел оживить в себе, ему захотелось узнать, что она пишет. Его охватило волнение. Что было в этом конверте? Что еще Лаура мог а ему сказать? Неужели еще не все было сказано в тот последний раз, когда они были вместе?

Он снова и снова крутил конверт в руках, проводя пальцем по своему имени, пытаясь устоять, но, больше не в силах терпеть, вскрыл его.

Дрю жадно читал ее письмо, и надежда, спрятанная глубоко в его душе, вспыхнула снова. Она хотела, чтобы он вернулся в ее жизнь!

Он перечитал письмо, убеждаясь, что не ошибся. Она все еще любила его, хотела, чтобы он вернулся, и намеревалась объяснить, почему причинила ему боль.

Первым порывом Дрю было — помчаться за Лаурой. Но число в письме значило, что оно написано три недели назад. Что она могла подумать? Может, решила, что он не хочет, чтобы она возвращалась?

В его памяти внезапно возник тот последний разговор перед ее уходом. Он сказал ей, как сильно ее любит и умолял не уходить. Но она не слушала, не хотела услышать его.

А теперь Лаура просила, чтобы он вернулся. Но хотел ли он, чтобы она вернулась в его жизнь после той боли, которую ему причинила? Нет, он этого не знал, но подумал, что, по крайней мере, должен выслушать ее и только потом принять решение.

Но только не сегодня. Он очень устал. Вымотался. Он собирался заснуть прямо здесь. Прижимая к груди письмо Лауры, он закрыл уставшие глаза. С этим можно подождать еще один день.

* * *

— Еще один день, Лаура. Еще один день, и ты будешь снова моей женой, нашептывал вполголоса Нико через закрытую дверь спальни. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу видеть тебя, но я знаю, что ты должна как следует выспаться, чтобы быть красивой завтра, в день нашего торжества.

Лаура закрыла уши руками, изо всех сил стараясь не слышать этот безумный шепот Нико. Уснуть? Неужели он думает, что она может уснуть? Она ни разу не высыпалась по-настоящему с тех пор, как стала затворницей Нико.

В зеркале, которое висело в спальне, она видела как плохо ока выглядит — с темными кругами под глазами, серым от страха и напряжения лицом. Как всегда, Лаура инстинктивно держала руки на животе, защищая его, а ее ум непрерывно искал возможность, способ спасения себя и ребенка от этого сумасшедшего человека.

Ее надежда на Дрю исчезла. Он не придет. Ей не на кого положиться. Она может надеяться только на себя.

В гостиной Нико продолжал заниматься свадебными приготовлениями. Сначала он украсил комнату белой бумагой. Затем рассыпал белое конфетти на пол и повесил бумажные свадебные колокольчики на окна. По углам гостиной развесил белые шары. Поставил бокалы для шампанского рядом с серебряным ведерком. В холодильнике, рядом с трехъярусным свадебным тортом, который он купил сегодня днем, уже охлаждалась бутылка вина «Дом Перигнона». Торт украшали фигуры молодоженов.

Нико улыбнулся, глядя на эту пару, затем срубил голову новобрачной. Лаура получит то же.

Он разразился отвратительным смехом. Ему нравилась эта плохая игра, которую он затеял с ней. Он должен свести ее с ума, его не мучили угрызения совести по поводу того, как он с ней обращался. Она выставила его дураком, когда сбежала и развелась, оставив гнить за решеткой и заставив тем самым его родственников потерять к нему всяческое уважение. Он видел вопросы в их глазах. Как ему можно доверять? Как он может справляться с работой, если не может справиться с женой? С завтрашнего утра они все узнают, что никто из навредивших Нико Росси не уйдет от него безнаказанно. Они все это узнают. Особенно Лаура.

Нико прошел по кухне к столу, где сложил другие покупки, сделанные в этот день. Среди них находился нож с острым лезвием в двенадцать дюймов. Оно было такое гладкое, такое блестящее. Он провел по острию пальцем, и на коже мгновенно выступила капля крови, скатившаяся на копчик ножа. Нико улыбался, опустив лезвие и слизывая кровь с пальца. Режет как по маслу. Он был уверен, что таким же образом лезвие пройдется то телу Лауры.

Нико сжал рукоятку ножа. Его пальцы побелели.

Нельзя забывать грехи.

* * *

Джейм рылся в газетах, которые собирал с того самого утра, когда устроил Дэниэлу скандал, получая огромное удовольствие от чтения заголовков, относящихся к своему судебному процессу. Наконец-то он стал знаменитостью и в течение нескольких месяцев будет в центре событий. Если играть по-умному, он может далеко зайти. Больше всего его тешила мысль, что все это будет за счет Дэниэла.

Джейм зло рассмеялся. Ему хотелось увидеть лицо Дэниэла, когда тот узнает, что Джейм сделал. Он бы все отдал, чтобы увидеть выражение его лица.

Газеты кипой лежали у него на кровати. Зная, что уже принесли дневную прессу, он натянул халат и пошел ее забирать, размышляя, сколько новых заголовков у него прибавится.

Внизу зазвонил телефон. Он уже проходил через гостиную и решил не обращать на него внимания. Ему хотелось поскорее взять свежие газеты.

Открыв дверь квартиры, Джейм невольно отступил назад и забыл о газетах, увидев у дверей разъяренного Питера.

Выражение его глаз заставило Джейма похолодеть. Равнодушные, пустые и невидящие, горевшие не выплеснувшейся яростью, глаза Питера были направлены прямо на него.

— Тебя здесь не ждали, — постарался Джейм осадить его. — Если хочешь что-нибудь сказать, то скажи моему адвокату. — Джейм наклонился, чтобы достать газеты. — Если позволишь.

Страшный удар ковбойского ботинка пришелся Джейму прямо в лицо. Кровь хлынула, словно гейзер, сильной красной струей из его носа.