— Мы не скрываем проявления любви и привязанности, — шепнул Рой.

— О, всё нормально. — всё, действительно, было нормальным, никто не целовался, не устраивал представлений с жаркими объятьями, но в одном прикосновении рук было настолько много интимности и любви, что Наде становилось неудобно.

Свен неплохо говорил на английском, не бегло, но для общения, преодолевая акцент и с помощью Роя, хватало. Паула же почти не понимала, и ей переводили либо Рой, либо Свен.

Рой, что-то быстро сказал Пауле, и та в удивлении посмотрела на Надю, потом на Роя, потом снова на Надю, захлопала в ладоши и что-то спросила.

— Паула интересуется, как у вас происходит помолвка.

— У нас?

— В России. Есть какие-то особенные традиции?

— У нас не бывает помолвок, — Надя улыбалась. — Может быть, сейчас, среди совсем молодых людей, но это скорей частная инициатива.

— А как же вы обозначаете, что жених и невеста? — Паула смотрела то на Свена, то на Надю, то на Роя, ожидая ответа женщины.

— Никак, — пожала плечами. — Пока люди хотят быть вместе — они будут вместе, а если мужчина хочет жениться — он женится.

— Это так… просто, обыкновенно.

— Вероятно, мы не самые сложные люди.

— Скорее наоборот, — это сказал Свен.

Они немного прогулялись и, к удивлению Нади, их не останавливали.

— Ты преувеличиваешь степень моей популярности.

— Я нисколько не преувеличиваю, — Надя вспомнила разрастающиеся фан-сайты и группы в социальных сетях, мелькавшие фотографии в светской хронике и набирающий бешеную популярность сериал. Было похоже, что сами производители не ожидали такого успеха. Исторический сериал, с толикой любви, завоёвывал телевизионные пространства мира, а Рой Флеминг — сердца женщин. Даже с момента их первой встречи он стал ещё более популярным, что не могло не пугать Надежду, но она старалась принимать ситуацию такой, какая она есть, дав себе установку насладиться этим моментом и этим мужчиной.

— Это не такой и большой город, люди знают, что я живу здесь, и проявляют тактичность… Я такой же горожанин, как они, именно поэтому тут мой дом.

— Да, это хорошо, когда есть такое место.

К ночи, устав, они вернулись домой и, зайдя в кабинет, в котором утром Рой рассказывал о своих отношениях с Линдой, Надя в удивлении обнаружила, что рамки с фотографиями, которые представляли собой довольно сложную конструкцию, сняты.

— Я вызвал рабочего, — пояснил Рой, — я почти не живу здесь и не замечал их, но было бестактно с моей стороны приглашать тебя и позволять увидеть эти фотографии. Это часть моего прошлого, и ты имеешь право знать его, но… некрасиво выставлять на обозрение.

— Хорошо, — Надя почувствовала облегчение.

— Надья, я не обманываю тебя, я люблю тебя, это сильное чувство, довольно интенсивное, я хочу его контролировать, хочу упорядочить, но это не слишком поддаётся контролю.

— Для чего ты хочешь контролировать это?

— Наша ситуация с тобой довольно сложная, Надья. У нас разные корни, разная культура, разное воспитание… у нас даже язык страсти разный. В моменты близости ты говоришь на русском, а я на немецком… И, главное — это расстояние и время, поэтому, чтобы не создавать ещё больших трудностей, я контролирую себя…

— Прости, я не понимаю тебя.

— Я хочу, чтобы ты переехала сюда, жила в этом доме или, что было бы правильней, в другом, на твой вкус. Хочу, чтобы он стал нашим домом… но я понимаю, насколько это сложно, международные браки всегда риск, а учитывая мою сферу деятельности, твою неосведомлённость и неготовность к подобному…

— Браки? Рой?

— Да, — он выглядел спокойным, тогда как Надя села на диван и хмурила брови, — да, я бы хотел вступить с тобой в брак… не слишком романтично, да?

— Нет, совсем не романтично.

— Хм… но и ситуация далека от идеала, я не могу просить тебя переехать сюда, изменить полностью свою жизнь, изменить кардинально, скорей всего, ты не предполагаешь — насколько. Я понимаю, что тебе могут понадобиться гарантии своего благополучия в дальнейшем, и я готов обсудить этот вопрос не только с тобой, но и юристом. У тебя есть юрист?

— Рой, у меня нет юриста, адвоката, у меня нет даже страховки жизни, и я… боже, брак?!

— Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, и если для этого нужен брак, мы решим этот вопрос и…

— Ты можешь помолчать три минуты! — она вскрикнула.

Всё происходящее было слишком абсурдным, почти болезненно напоминало плохой любовный роман, богатый лорд женится на бесприданнице. Прямо сейчас Рой, как никогда, напоминал своего героя — высокий, с огнём в глазах, увлечённый идеей и предвкушающий будущую победу.

Надя понимала, что Рой Флеминг богат и популярен, она не понимала, каким образом, почему он был с ней, это не поддавалось логике, но эту ситуацию Надя если не понимала, то была готова принять и получить от неё массу удовольствий, столько, сколько ей дадут, пока Рой не устанет… но брак?

Это было слишком серьёзно и слишком неправда. И слишком страшно. И со слишком серьёзными последствиями. Скорее всего, всей фантазии Нади не хватило бы продумать эти последствия… чем она будет заниматься? На что жить? А если они разведутся? Он отсудит совместных детей? Он отсудит… Она ощущала себя героиней притчи, у которой не было сына, но она уже оплакивала его кончину.

Нет, это был слишком серьёзный шаг и слишком рискованный, никто не поступает так. Конечно, было правильно согласиться, уцепиться за эту почти сказочную возможность… но все помнят про сыр в мышеловке, к тому же Надежда была полностью согласна, что между ней и мужчиной рядом слишком много отличий, и дело даже не в его статусе звезды экрана. Будь он рабочим с машиностроительного завода — отличий не стало бы меньше. Сейчас Надя не обращала на них внимания, старалась не думать о них и, по большей части, принимала ситуацию, как должное… но брак… Даже с бывшим мужем, с которым они разошлись не на дружеской ноте, и с Сергеем, отношения с которым Надежда прекратила, когда узнала об очередной «Олесе» и посчитала за должное, что не станет разрываться между двумя мужчинами — у них было больше общего. Они понимали одни шутки, смотрели одни фильмы и да, у них были одни корни. Один эпос и одно понимание жизни. Роя она часто не понимала, он был любовником, лучшим любовником, которого она могла себе представить… но мужем?

— Надья, я напугал тебя?

— Да, — она не стала скрывать, — я не знаю, что сказать, я не знаю, как реагировать… Ты мне предлагаешь брак, правильно я понимаю? И сначала всё обговорить с юристом, составить какой-то договор… или, что обычно составляется, я не совсем понимаю, ты говоришь про помолвку?

— У вас не принято, как ты сказала, если мужчина хочет жениться — он женится.

— Ты с ума сошёл…

— Нет, я пытаюсь сделать всё менее болезненным для нас обоих, я хочу обезопасить тебя.

— И себя.

— И себя, всё верно, это нормально, такой разговор нормален.

— Я понимаю, понимаю, но это просто не укладывается в голове. Почему ты не спрашиваешь меня, хочу ли я детей, или это тоже будем обсуждать с юристом?

— Полагаю, ты хочешь, — он присел рядом и положил свои руки на колени женщины, — ты хочешь детей, Надья, я не мог так ошибиться. Ты и брака хочешь, но слишком боишься, ты напугана и сильно, эта ситуация выводит тебя из зоны комфорта, и не будь я тем, кем являюсь, встреться мы до моих съёмок в сериале, когда я не был настолько медиа-лицом… ты бы не боялась так. Но откуда тебе знать, что я не слишком изменился с тех пор… Я занимался театральными постановками, иногда, очень редко, снимался, я всегда был в этом, но никогда не был ходячим баннером. Соглашаясь на эту работу, я и представить себе не мог, что всё настолько изменится… Но это не навсегда, скоро всё закончится, и я не стремлюсь повторять этот опыт.

— Ты не собираешься больше сниматься? Это глупо, глупо отказываться от работы.

— У меня есть работа, та, что интересует меня, а не моего агента или продюсера, к тому же… у меня есть деньги, достаточно, реализовывать себя лучше всего в интересном для себя деле.

— Мне нужно время подумать.

— Ты дашь мне ответ до отлёта?

— Конечно, Рой, — она встала и вышла сверкающим коридором, идя не по своей линии жизни. Так она ощущала себя в этой огромной квартире хромированного цвета с привкусом стерильности.

Через час она зашла в домашний кинотеатр, с мягкими подушками в углублении в полу, и села рядом с мужчиной, который смотрел фильм. Он приподнял руку, приглашая Надежду, и придвинул женщину к себе, снимая с неё обувь.

— Тебе было достаточно времени, чтобы побыть наедине с собой? — Рой заглянул Наде в глаза.

— Да, думаю, достаточно.

Рой замолчал и снова обратил взор на большой экран, Надя не понимала слов, но они не были нужны, знаменитый актёр на светящемся экране отстреливался из всех видов оружия, которое чудом, по чистой случайности, находилось на его пути, и казалось, даже палка в его руках, начнёт издавать пулемётные очереди.

— Я боюсь, — Надя прошептала очень тихо, но он услышал.

— Правильно, все бояться, Надья, и я боюсь. Жизнь — опасная штука, опасная, именно поэтому мы уделяем столько внимания технике безопасности, — он говорил так же, как в горах, перед её безумным первым полётом. — Опасная, но увлекательная. Ты обещала мне больше не бояться жить. Попробуешь?

— Да, — выдохнула, — но я ничего не понимаю в юридическом плане, поэтому, можно, ты этим займёшься?

— Хорошо, этим займётся мой юрист, тебе пришлют документы, как на английском, так и на родном для тебя языке, для ознакомления, и обещай, что ты ознакомишься, техника безопасности, помнишь?

— Ладно. И, Рой… раз уж мы договариваемся на берегу, я хочу сказать, что отказываюсь рожать пятерых детей, категорически, думаю, трое — мой предел.