— Что вы говорите.!

— Да, есть признаки, и я надеюсь, что не ошиблась. Если так, все будут счастливы. Если родится мальчик: а я надеюсь, что будет мальчик, — то сэр Вильям просто оживет.

— Уверена, рождение ребенка окажется счастливейшим из событий.

Миссис Линкрофт улыбнулась.

— Здесь все переменится. Прошлое будет забыто.

Я кивнула понимающе.

— Я стану молиться, чтобы родился мальчик, да еще похожий на Бомона. Да, если бы в доме появился другой Бомон, привидение бы успокоилось.

Очень жаль, что оно не успокоилось много лет назад.

— Ах, его так все любили. Если бы он был сколько-нибудь менее красив и обаятелен, все было бы проще. Забыть его можно, только заменив кем-то другим, и это может быть только внук.

— Но ведь уже есть Аллегра.

— Она же дочь Нэйпира! И лишь напоминает сэру Вильяму о несчастье.

— Но в этом нет ее вины.

— Конечно, нет. И все же ее присутствие не дает сэру Вильяму забыть. Боюсь, в один прекрасный день он прикажет отослать ее.

— Кажется, ему пришлось по вкусу изгонять людей, — выпалила я, не подумав.

Миссис Линкрофт холодно взглянула на меня. Я поняла, что она считает меня не вправе критиковать сэра Вильяма.

— Девочка будет тяжело переживать, если он так поступит.

Кажется, я опять проявила излишнюю критичность по отношению к сэру Вильяму, потому что она сказала довольно сухо:

— Аллегра всегда была трудным ребенком. Возможно, ей лучше воспитываться не здесь.

— Это было бы слишком суровым испытанием для девочки. Мать, покинувшая ее, отец, которого она не знала, да еще дед, который может от нее отказаться.

Миссис Линкрофт пожала плечами.

— Я сделала все, что в моих силах, — сказала она. — С Аллегрой нелегко. Будь она хоть немного похожа на Алису… — Она озабоченно взглянула на меня. — Находите ли вы Алису послушной?

— Я нахожу ее очаровательной, разумной и хорошо воспитанной.

К миссис Линкрофт вернулось хорошее настроение.

— Ах, — вздохнула она, — если б Аллегра была похожа на нее. Боюсь, эта девочка несколько нечиста на руку. — Я тут же вспомнила о шарфе. — О, ничего криминального, — продолжала миссис Линкрофт быстро, — просто она склонна думать, что позволительно без спросу взять чужую вещь, если потом положить обратно.

— По-моему, она боится деда.

— Естественно, он внушает ей страх. И Эдит трепещет перед ним. Но Эдит, по природе, вообще страшится всего. Пугается грома и молнии, боится кого-нибудь обидеть. Для нее полезно родить ребенка.

Я спросила:

— Как вы думаете, что стоит за всеми этими разговорами о таинственном огне в часовне?

Она пожала плечами:

— Слуги говорили что-то. Думаю, нас разыгрывают, пытаясь помешать забыть прошлое.

— Но зачем?

— Наверное, из мести Нэйпиру. А может, без причины, просто по природной склонности злобной натуры.

— Мне кажется, сами руины наводят на мысль о привидении.

— Огонь видели еще до того, как часовня сгорела. Сразу же после возвращения Нэйпира. А потом случился пожар, и огонь возникал снова и снова.

— А что думает Нэйпир?

Она пристально посмотрела на меня:

— Вам это должно быть известно так же хорошо, как и мне.

Итак, эта тихая, загадочная женщина знала, что Нэйпир и я неравнодушны друг к другу. Я смутилась и перевела разговор на другое. Мы заговорили о саде, и она с готовностью начала рассказывать о цветах — истинной ее страсти. Так мы и беседовали, пока я не ушла.

Уже наступили сумерки. Я вымучивала с Аллегрой очередное фортепьянное упражнение, когда вошла Алиса.

— Хочу подождать здесь своей очереди, — сказала она.

Я заканчивала урок с Аллегрой, а Алиса сидела на скамье у окна и вдруг вскрикнула:

— Он опять там! Я видела его!

Аллегра вскочила из-за фортепьяно и бросилась к окну. Я последовала за ней.

— Там снова горит огонь, — сказала Алиса. — Я его ясно видела. Подождите минутку. Вот он опять! Смотрите!

И действительно, был виден огонь. Он мигнул и снова замер, словно в маяке, а потом все снова стемнело.

— Вы видели его, миссис Верлен? — спросила Алиса.

— Да, видела.

— Никто же не скажет, что его там не было, правда?

Я качнула головой, напряженно уставившись в темноту. Но огня больше не было. Он ярко вспыхнул во тьме на несколько секунд и погас.

Около меня судорожно вздохнула Аллегра, и я поняла, что должна извиниться за свои подозрения; теперь она полностью оправдана.


Я решила все-таки узнать правду, и вот однажды вечером, в сумерки, я выскользнула из дому и направилась к роще.

Подойдя, я неожиданно заколебалась, охваченная внезапным желанием вернуться: уж очень было жутко. Но коль скоро при свете дня и на людях с презрением высказываешься о привидениях и не веришь в них, то изволь и в темноте проявлять не меньшую храбрость. Моя первая мысль — войти в часовню и подождать там — теперь вызвала у меня некоторое смятение. Я остановилась под одним из деревьев и стала вглядываться во мрак.

Это напрасная трата времени, — уговаривала я себя. Привидения не являются по заказу. Этим, разумеется, можно было оправдаться. Тогда я спросила себя, почему бы мне не вернуться и не попросить миссис Линкрофт или Алису пойти со мной. Но они могли подумать, что я просто хочу доказать всем, что кто-то разыгрывает нас. А я не могла забыть замечания миссис Линкрофт о Нэйпире. Неожиданная мысль пришла мне в голову. А что, если и Рома однажды вечером пришла в часовню? Если она видела там нечто такое, чего не должна была видеть? Эта мысль вызвала у меня дрожь. Я хорошо могла представить себе скептическое намерение Ромы разрешить загадку. “Привидения! — слушала я ее резковатый голос. — Полнейшая чепуха!”

Но она все же могла прийти сюда втайне ото всех, потому что разрешение, данное сэром Вильямом на раскопки в его владениях, на его сад не распространялось. А Рома была не из тех, кто, решив что-то сделать, станет дожидаться разрешения. Но ради привидений! Как будто они доставляли ей беспокойство! Я опять услышала ее голос: “А какое, скажите на милость, отношение к археологии имеют огни в часовнях?”

Я снова осторожно двинулась в путь по роще и уже различала темные силуэты развалин. Я подошла ближе и протянула руку, чтобы потрогать холодный камень. Только загляну внутрь, пообещала я себе, и сразу же пойду назад. В конце концов, здесь можно прождать целый вечер. Лучше приду сюда в следующий раз с кем-нибудь. Аллегра и Алиса, без сомнения, составят мне компанию.

И тут я услышала очень тихий шепот. Наверное, ветерок прошелестел в ветвях. Но это был не ветерок, а отчетливые звуки человеческого голоса, и доносились они из часовни. Меня с головы до ног пробрала дрожь.

Первым моим движением было бежать со всех ног обратно, но, поступи я так, я бы потом презирала себя. Передо мной решение загадки, и надо идти вперед.

Стараясь успокоить нервы, я направилась к пролому, бывшему когда-то дверью, напрягая слух.

Снова голоса, на этот раз два голоса — один высокий, другой пониже, — шептали что-то.

И тут я поняла. Эти двое вовсе не собирались изображать привидения. Они просто выбрали отдаленное место, чтобы побыть несколько минут наедине.

Голос Эдит:

— Ты не должен ехать.

Другой голос в ответ:

— Любимая, но это же единственный путь. Когда я уеду, ты забудешь меня. Ты должна постараться быть счастливой…

Не желая дальше оставаться свидетелем нежной любовной сиены, я двинулась обратно.

Эдит выбрала для свидания с возлюбленным разрушенную часовню, и, должно быть, для них это была последняя возможность встретиться, так как через несколько дней Джереми Браун уезжал в Африку.

Я тихо шла через рощу, думая о том, что это и могло быть решением загадки. Часовня являлась местом свиданий влюбленных. А огонь они зажигали, чтобы отпугнуть людей… Трудно представить себе, чтобы они это делали, но кто бы мог поверить, что Эдит — неверная жена? Хотя, заглядывая в чужую душу, часто находишь то, что меньше всего ожидаешь.

Я сразу же вспомнила Алису, с серьезным видом декламировавшую:

…Веселые мысли их выдает:

Готовят они мне сюрприз.

Я уже была у края рощи, но еще среди густых деревьев, когда надо мной вдруг нависла высокая фигура. Я резко отскочила, и на секунду мне пришла в голову безумная мысль, что сейчас я встречусь лицом к лицу с духом Бомона.

Что это был Нэйпир, я поняла почти сразу, и у меня вырвался вздох облегчения.

— Простите, если я напугал вас.

— Я всего лишь сильно удивилась.

— У вас такой вид, будто вы искали привидений. Кстати сказать, одно обитает здесь.

— Я не верю сказкам.

— Однако мгновение назад чуть не поверили. Признайтесь.

— На одну секунду.

— Кажется, вы несколько разочарованы. Вам бы хотелось встретиться лицом к лицу с привидением, не так ли? С духом моего брата, поскольку именно его считают обитающим в этой роще.

— Если бы я столкнулась с ним, то спросила бы самым строгим образом, что он вздумал здесь делать.

Он улыбнулся:

— А вы смелая женщина. Здесь, в роще… ночью… И все-таки сомневаетесь в существовании духов. А вы бы осмелились пойти сейчас в развалины и повторить сказанное?

— Я могу и там сказать то, что говорила здесь.

— Что ж, тогда прошу, вперед.

В бледном свете луны я заметила, как холодно блеснули его глаза, а губы искривились насмешливо, и вспомнила о влюбленных там, в развалинах. Интересно, как бы он отреагировал, если бы обнаружил их. Мне очень хотелось знать, но я понимала, что от визита в руины его следует удержать любой ценой. Мне-то ясно, что Эдит и Джереми Браун — невинные дети, оказавшиеся в слишком трудных обстоятельствах. Доказательством служило еще и то, что Джереми Браун готов сам отказаться от Эдит. Мне безумно хотелось защитить ее и сохранить тайну, и я сказала: