— Я не хочу… Да и почему я? Марк сильнее и опытней. Он всех спас.

— Нет. Не он. Вольный только использовал клинок, который по сути ничего не значит, — маг улыбается. — Если бы ты не поверила в него несмотря ни на что — он бы не справился. Ты дала ему силу, а он просто воспользовался ею.

Остальные маги не двигаются: для них время остановилось. Марк глядит на нас, не моргая, и тянет руки. Капли дождя застыли бусинами на его ресницах, длинными слезами на щеках.

— А зачем стороны? Они же ведь отлично работают вместе? Зачем их разделять? — показываю на Вольного и Зимовского.

— Разделение было только на умения. Это потом возникла вражда. Ангелина позарилась на темную магию, часть Мнемонов поддержали ее. Реньюеры восстали, и тогда погибли не десятки, а сотни магов. После этого мир нарушился. Вообще это слишком сложно, чтобы объяснить на пальцах. Я как-то покажу тебе, но не сейчас. Сейчас тебе нужно время для восстановления сил.

— Темную? Такую, как моя?

— Близкую к твоей, будет точней.

— Заберите все. Я не хочу такой путь. Мне нужна семья и любовь. Больше ничего не надо, — умоляю. Смотрю в его глаза и утопаю, будто в черном небе. Его зрачки расширились и покрыли золотистую радужку.

— Искра невозвратима. Даже, если я ошибся… — он смотрит на красную луну и усмехается. — Нет. Я не ошибся. Но узнаем мы это не скоро. Вика, сейчас тебе надо просто набраться сил. Научиться управлять собой и принять такой, какая ты есть. Как он принимает, — поворачивает голову в сторону Марка.

— Но если вы могли влиять, почему не прекратили это? — возмущаюсь я и вырываю пальцы из рук мужчины.

Он качает сокрушенно головой.

— Я вмешался и наказал Ангелину. Но я не мог изменить чувства между людьми, и ты не смей этого делать. Твой дар проснется в нужный момент. И твоя задача не допустить гибели мира. Но ты не можешь избежать жертв, так или иначе.

— Как это странно звучит. Вы ходите по кругу, но ничего толком мне говорите. Я ведь не смогу пользоваться такой магией без обучения. Да и не допустить войны, позволив многим умереть — довольно неправильный подход для Мессии. Не находите? Вы-то со своей суггестией что сделали? Почему допустили эту разруху? Получается, вы сплели все события в нужном для вас направлении?

Кивает. Соглашается или нет? Меня начинает это изводить. Мое нутро бунтует против такой справедливости. Я считаю, что побежденная война — та, которую задушили в зародыше.

— Что я могу сделать для людей, если с собой не могу совладать? Я ничего не умею! Вы слишком многого хотите от меня, — заламываю руки. Пальцы остывшие и так хочется назад. К Марку в объятия. Но я должна до конца разобраться в происходящем.

— У тебя будет время для этого. И хорошие учителя, — он обводит взглядом Зимовских, Вольных. Оборачивается на Пестова и Зуева. — Они заслужили такого ученика, как ты.

— А вы?

— Может, в будущем наши пути пересекутся.

— Но только вы можете мне подсказать, как быть суггестором! Что я должна делать? Как поступать?

Смеется.

— Мне сто с хвостиком, пора уже и на покой. Вика, наберись терпения.

Не успеваю удивиться. Маг берет маленькую дождинку, висящую над его головой и переводит ее чуть левее.

— Помни, капле воды можно изменить направление, но влияние на вектор человека повлечет за собой необратимые последствия. Не изменяй настоящее, стремись не допустить необратимого будущего. Время в твоей власти, но используй его с умом. И силы не безграничны. Мы все материальны. А, значит, у нас есть свой срок.

Непроизвольно киваю. Слова Михаила звучат, как правило, которое нужно записать, поместить в рамку и повесить на стене, чтобы ненароком не забыть их и не оступиться.

— Но почему вы прятались? Зачем все это? Эти смерти? Наши с Марком мучения?

— Иначе было не раскрыть тебя и не защитить. Суггестором не так просто стать, его нелегко найти. Ты прошла долгий путь и впереди еще вдвое больше, прежде чем ты примешь себя.

— Но я не хочу такой ноши! Не хочу такой ценой! — взмахиваю в сердцах руками и цепляюсь пальцами за повисшие капли. Они холодят кожу, и обволакивают ладони тонким слоем воды, задерживаясь на коже в виде небольших пузырьков. В них отражается весь мир: я, Марк, Ян, Лиза с Артемом в обнимку, тело Ангелины, Зуев и Пестов, другие маги, которых я не знаю

— Ты хочешь, чтобы все было по-другому?

Я задумываюсь. Мысли путаются. Я не могу разобраться в своих желаниях. С одной стороны, рада, что все мои любимые живы. Родные ко мне вернутся и жизнь потечет привычным руслом. Все, кажется, будет хорошо, но… Перед глазами слайды из маршрутки, убийство двоих магов в квартире, пожар в деревне, затем взрыв у Зимовских, а сейчас десятки неповинных ни в чем магов накрытые белым покрывалом. Все они с виду молодые и неокрепшие юноши и девушки: у них еще столько времени могло быть впереди. Чем я лучше? Почему мне позволено быть счастливой, а им нет?

Наконец, отвечаю:

— Да, хочу.

— В твоих силах переиграть события. Ты можешь попробовать пройти этот путь иначе. Это твоя реальность, не моя.

— О чем вы?

— Суггетор может влиять на время и может увидеть будущее. Кто знает, ты сейчас живешь или просто проецируешь?

— То есть вы знали, что так будет… — от волнения кружится голова, хочется в объятия Марка и чтобы никогда больше не разлучаться с ним. Вдруг я его придумала? Эта мысль обдает меня жаром. Не может быть!

Михаил подходит ближе и придерживает меня за предплечье.

— Я предполагал, чем все закончится, но выбор оставался за тобой.

— Можно найти другой путь? Без жертв, без материнской ненависти? Почему она вообще хотела их убить?

— Ангелина получила предсказание. Есть у нас одна сумасшедшая, которая вечно много болтает. В пророчестве говорилось, что один из ее сыновей возродит суггестора.

— И она решила себя обезопасить и убить обоих… Но зачем? — меня затапливает эмоциями и вопросами, а маг будто нарочно тянет. Держит, крепко вцепившись в мои руки.

— Она пыталась убить не братьев, а меня. Убить до того, как я передам искру. Тогда Маттер внестепенник занял бы мое место и равновесие нарушилось бы. Думаешь, Артем просто так стал твоим братом, а Марк полюбил тебя? Первое было подстроено, а второе больше похоже на провидение. Ты веришь в судьбу, Вика?

— Ерунда какая-то. Хотите сказать, что все это ненастоящее, все кем-то подстроено? Какая судьба у тех, кто погиб? О чем вы? Я не верю в такое провидение.

Авреев выдыхает, трет бровь.

— Есть другое предсказание, что суггестор будет началом конца.

— Конца света?

Мужчина пожимает плечами и, наконец, отпускает меня. Отходит в сторону и идет сквозь дождевые капли, оставляя после себя, похожий на рукав, коридор. Вода скользит по его одежде, не увлажняя, и устилает блестящими шариками измятый газон.

Иду следом.

— А если это правда? Вдруг мой дар приведет мир к погибели? Я же не умею пользоваться силой и не знаю, что смогу делать.

— Придется это проверить. Прожить. Только так можно узнать правду.

— Ну, а предсказания? Может, стоит на них опереться?

— Да, что ты! Они не дают гарантии. Это только предположительные вероятности.

— Как сложно, — выдыхаю я. — Так это, — обвожу взглядом пространство перед домом, — реальность или вымысел?

— Будет так, как ты захочешь. Решишь, что реальность — и будете жить дальше в этих условиях: где мать хотела убить детей и погибли сотни невинных людей ради того, чтобы вы с Марком выжили. Ты выжила.

Рассматриваю мелкую россыпь капель, что висит над головой. Это так странно — быть вне времени. Сквозь стального цвета пелену вижу в небе красный шар луны. Она улыбается мне, скалится своими пятнами.

Прохожу мимо Артема с Лизой. Их объятия настоящие: верные, крепкие. Взгляды искренние. Они кажутся мне светлым лучиком во всей этой истории. Чувства к младшему Вольному, как к брату, так и остались, даже после того, как вспомнила, что он мне не родной. Лиза — смотрю на нее с восхищением, не помня меня, спешила помочь. Вот и ответ. Любовь невозможно заглушить магией. Она, как и природа, сильней.

Чуть позади стоит Марк. Я вижу его сквозь сеточку дождевых капель. Подхожу ближе. Протягиваю ладонь и касаюсь его щеки, собирая застывшие пузырьки воды. Вороньи волосы жениха примялись. Глаза распахнутые, и в них покоится настоящее глубокое небо. Мое небо. Только мое. Хочу его обнять, но решаю, что у нас еще будет время для этого. Сердце замирает от счастья и радости, что все закончилось хорошо. Хотя эти белые нити седины на его висках теперь хорошее напоминание. Мы прошли испытание, или я все это придумала?

Иду дальше.

Останавливаюсь возле Яна. Его лицо такое светлое сейчас, что я невольно улыбаюсь. Так хочется, чтобы Рэньюеры и Мнемоны не были врагами. Я ведь не смогу выбрать одну из сторон, но и пойти против Марка тоже не смогу. И с Зимовскими мне ссориться не хочется. И Лиза, и Ян мне одинаково дороги, как и Марк с Артемом. Мне вечно теперь быть посередине.

Делаю еще несколько шагов. Дождевые капли почти со звоном отскакивают от моей одежды и ссыпаются снежинками под ноги. Мне не холодно и не жарко. Спокойно. Умиротворение окутывает меня, будто теплым пледом.

Зуев, Пестов. Я все понимаю и не осуждаю их. Сильные фигуры в разыгранной партии. Но ходы делали за них. Не они решали кому пешку побить, а кому шах поставить. Кто же был у руля? Кто управлял игрой? Суггестор?

Михаил останавливается около тела Ангелины.

— Она — хорошая мать. Просто ошиблась и выбрала худший из вариантов.

— Как жаль, — шепчу. Я помню железные объятия Марка, когда она умирала. Для него это слишком тяжело. Скрываться от той, кто тебя вырастил и всему научил. Спасать брата, но в итоге угодить в ловушку, расставленную родным человеком. Получается, она заставила его стереть мне память. Не Артем, а Ангелина, но не своими руками. Мне все равно жаль, что я с ней не познакомилась. Может, смогла бы со временем ей доказать, что предсказание не всегда идет по заданному курсу. Иногда пророки ошибаются. Но верю ли я в себя? Смогу ли стать хорошим суггестором и не разрушить мир, как пророчат?